Сделай ставку - и беги, Москва бьет с носка
Шрифт:
В кабинете установилось унылое молчание.
– Так вот, Пузырев, - Антон вытянул вперед палец, будто пистолет ко лбу поднес.
– Немедленно выносите постановление об освобождении Кравчука и вместе с ним возвращайтесь сюда, ко мне. - Надо бы сперва с прокурором согласовать, - пролепетал старший лейтенант.
Антон уловил усмешку в глазах Шмелева и без труда расшифровал её. Районный прокурор, с ведома которого, несомненно, всё это было затеяно, наверняка уже прослышал о приезде московского ревизора, и разыскать его в ближайшее время будет задачей не из легких.
– Пулей, Пузырев!
– внушительно повторил Антон.
– Или завтра же займете место Кравчука в клетке. И - тот же прокурор первым санкционирует
– Исполняй, Пузырев. Чего уж!
– глухо подтвердил Шмелев.
Потряхивающийся, с трясущимися губами парень, на три-четыре года моложе самого Антона, поднялся, шагнул отчего-то в сторону шкафа, недоуменно огляделся и почти бегом выбежал из кабинета.
– По-прежнему развлекаетесь стремными задержаниями, Александр Константинович?
– не удержался Антон. Шмелев дерзко осклабился. - А здесь главное - начать. Потом уж не остановишься. Выпить хочешь?
– внезапно спросил он. Антон удивленно посмотрел на настенные часы: еще шло рабочее время. - Что ж, было бы, как говорится, предложено, - угадал ответ начальник райотдела.
– А я вот позволю себе.
Не глядя, натренированным движением он выудил из сейфа початую бутылку водки, налил добрую половину чайного стакана и прямо на глазах московского проверяющего залпом, разудало махнул. Выдохнул, аки огнедышащий дракон. - Не боитесь так-то?
– Э! Чего уж теперь?
– наледь в глазах Шмелева начала стремительно таять. Он глубоко, облегченно задышал, как человек, слишком долго обходившийся без кислорода. - Ты вот что, капитан. Понимаю, со мной у тебя счеты. Но Пузырева моего в своем рапорте выведи чуток в сторону. Вали уж на меня до кучи. Конечно, формально следователь он. Процессуально, так сказать, независимая фигура. Но по сути - пацан. Мои приказы выполнял. Так что вина-то на мне.
– А Вам кто приказал посадить этого егеря? Сам мэр или кто покруче? - Хо! Каков. Проснулся грозный лев. Сразу всех ему подай на расправу, - Шмелев задиристо прищурился. За несколько минут он успел опьянеть, что выдало в нем хронического алкоголика.
– Официально спросишь, не скажу. А так, приватно, - понятно, что не сам. Петрович этот, то есть Кравчук, из таких, знаешь, сыромятных. Что в землю легче зарыть, чем отвернуть заставить. От него даже жена ушла. Да и кто выдержит мужа, который десять месяцев в году по лесам бродит? Мне-то он симпатичен. Ну, дуролом. С кем не бывает? Но остальным - поперек горла. Тут же - глушь. Где и отводить душу высокому люду, как не на охоте с рыбалкой? Кто не охотится, тот спивается!
– Развеселившийся Шмелев намекающе огладил бутылку.
– А лучшая охота, само собой, в заповеднике. А тут еще затеяли на берегу озера Ледовое строительство. Петрович, само собой, - опять ни в какую. Я, говорит, за экологию стою. Водоотводная зона, и всё тут. И - пошло кость на кость. Экологи местные, санэпидемстанция, они-то и рады бы подмахнуть, но как тут подпишешь, если Петрович этот по всем инстанциям с жалобами дует. Да и в этом деле, с мэром, предлагали ему по-хорошему. Так ни в какую. Хотели по-мирному уволить, - в ответ мужиков взбаламутил. Все инстанции поисписали. А уж когда они его в Верховный Совет двинуть надумали, тут нашим отступать стало некуда. Кому ж захочется такого горлопана на самый верх выпустить?
– Звездин с этим приезжал?
– догадался Антон.
– Что? Да не. Я ж говорил, у него какие-то свои заморочки с московскими, что землю на озере у нас покупают. Но и об этом деле тоже, конечно, в курсе. Но главное, местные. Навалились. А я слабину дал. - Слабину Вы, положим, куда раньше дали, - подковырнул Антон. - Давай, руби с плеча, - Шмелев вдруг возложил голову на полировку стола.
– Заслужил. Это называется "азм воздастся". О, как! Что я против тебя тогда имел? Да ничего! А поднажали - поддался. Всё думал, и мне польза, и тебе ничего страшного не будет. Ан так не бывает. Тебе едва срок не примерили. Да и мне...Может, с того времени и началось, - он
– Наобещали с тыщу коробов, - я ведь в угрозыск мечтал вернуться. Я же опер от Бога! Понимаешь, ты, пацан? А в результате в этой помойке оказался. У Звездюка в "шестерках". Мне б в отставку подать, а я вот дотянуть хотел до полной выслуги. Осталось-то полтора года. Вот и дослужился. До полного аута.
Он вновь потянулся к бутылке, но не удержал равновесия и едва не рухнул со стула.
Уловив разочарованный жест Антона, пьяно насупился:
– Но-но! Видали таких праведников. На самом деле всё нормелёк. Просто сегодня больше обычного заработался. Дозу покаянную превысил. Но на этом всё. Мы свой организм постигли!
Склонился к селектору:
– Машину вашему начальнику, паскуды!
Покачиваясь, подошел к Антону, охватил за плечи: - Эх, паря: скурвиться - минуты хватит. А назад пути уж не будет. В кабинет вошел рослый помощник дежурного, неловко скосился на московского представителя. Начальник отдела величественно протянул ему руку, позволяя приобнять себя. Ткнул пальцем в Антона:
– На заслуженный отдых поехал. А ты здесь, значит, руководи! Погоняй моих симулянтов. Чтоб знали, стало быть, почем им, тварям...
По тому, как заботливо повлек Шмелева помдеж, легко было заметить, что к пьянкам начальника здесь привыкли. Но, несмотря на регулярные запои, любят и уважают.
Еще какое-то время из коридора доносился пьяный начальственный мат. Подполковник Шмелев, понявший, что теперь ему уж точно не удастся дослужиться до полной выслуги, пошел в разнос.
Антон подошел к сейфу, намереваясь убрать внутрь недопитую бутылку. На внутренней стороне распахнутой дверцы увидел прикрепленную скотчем пожелтевшую выписку из Указа Президиума Верховного Совета за 1979 год. За задержание с риском для жизни двух особо опасных преступников старший лейтенант милиции Шмелев был награжден орденом Красного Знамени. Антон выудил из глубин сейфа второй стакан, слил в него остатки водки, чокнулся с Указом, да и махнул залпом - в помин веселого, разудалого опера.
* Александр Петрович Кравчук появился в кабинете начальника райотдела в сопровождении Пузырева. Это оказался сбитый, слегка косолапящий при ходьбе сорокалетний крепыш с огромным, налысо обритым черепом, предназначенным для двухметрового богатыря.
Кустистые, торчащие отточенными перьями брови нависали над утопленными глазными впадинами, из которых, словно из дзотов, выглядывали внимательные, пронзительные глазки.
Увидев перед собой незнакомца, Кравчук прощупал его быстрым взглядом и, перехватывая на всякий случай инициативу, решительно выступил вперед.
– Я заявляю, этот произвол у вас не пройдет, - пророкотал он.
– Если вы рассчитываете в тюрьме сломить мою добрую всенародную волю, так можете меня хоть казнить, хоть на кол сажать. Но и тогда не отрекусь от природы-матери и стоять за нее буду до самой крайности! Против мерзавцев, что присосались...
– Задержанный Кравчук доставлен, - с трудом втиснулся в пламенную речь Пузырев, одновременно изобразив подобие сочувствующей улыбки, - де, что хотел, то сейчас получишь. - Почему до сих пор задержанный?
– недоброжелательно спросил Антон, указав Кравчуку на стул напротив. - Так я...вот, - Пузырев положил перед Антоном постановление об освобождении из ИВС.
– Просто думал, может, Вы сами захотите сообщить. Вообще-то, если что, дежурная часть здесь рядом. Подбегут.
Намекающе козырнув, он вышел.
Кравчук беспокойно огляделся.
– Имейте в виду, я этому вашему холую уже сказал: пока не отмените незаконный арест, разговаривать без адвоката не стану. Хошь на части режь! А станете наседать, сухую голодовку объявлю.
Резать его на части у Антона не было желания, да и силенок бы не хватило. Потому он молча перевернул постановление и придвинул к доставленному. А сам с любопытством наблюдал за мимикой человека, неожиданно для него самого обретшего свободу.