Сделка с профессором
Шрифт:
Беатрис уткнулась ему в плечо и расплакалась от облегчения.
– Все будет хорошо, – бормотала она. – Все наладится.
За окнами серый рассвет настойчиво возвещал о начале нового дня, прогоняя черные ночные тени прочь из комнаты. Скоро должны будут подняться обитатели дома, и доктор Хрюст наконец прибудет, чтобы осмотреть раненого.
«Нужно ускорить процесс выздоровления», – подумала Бетти.
Она поднялась с постели, расправила измятое платье, пригладила волосы и вновь наполнила маной оставшийся на полу рисунок. На этот раз ей с трудом удалось
Пошатываясь и преодолевая сильнейшее головокружение, Беатрис нашла в шкафу чистое полотенце, стерла рисунок и поправила ковер. Посчитав свою миссию завершенной, она отперла замок и вышла в коридор. По лестнице поднимался доктор Хрюст в сопровождении дворецкого.
– Дайна Беатрис, как он? – вместо приветствия с тревогой спросил лекарь. – Простите, что так задержался. Не мог оставить пациентку в родах.
– Теперь он вне опасности, – с благостной улыбкой произнесла Бетти, но сил бороться с внезапной слабостью у нее не осталось. Она схватилась за дверной косяк, не удержалась и рухнула на пол, потеряв сознание.
Глава 29
Эдману снился тревожный сон. Он бродил по лесу и никак не мог выйти на дорогу. Шквальный ветер раскачивал верхушки деревьев, темные тучи неслись по небу, собираясь вместе и наступая на яркое летнее солнце единым атакующим фронтом, пахло гарью, в воздухе застыло ощущение надвигающейся бури. Впереди показался просвет, но когда Эдман достиг его, ему открылась страшная картина пепелища. Там, где некогда стоял прекрасный лес, не осталось ничего, кроме разоренной пожаром обугленной пустыни.
Но внезапно все преобразилось. Ураган сменился легким успокаивающим ветерком, тучи унеслись за горизонт, оставив после себя чистое небо, истлевшие головешки на глазах перерождались в высокие могучие стволы. Радость и ликование наполнили сердце Эдмана, и он побежал туда, откуда исходило невероятно приятное ощущение тепла.
Впереди мелькнул силуэт девушки в белом платье, раздался ее дразнящий искристый смех, точно бусинки рассыпались по траве и заблестели на солнце. Эдман помчался за ней, а когда почти догнал, понял, что перед ним Беатрис Сонар. Она обернулась, одарила его ласковым взглядом и с призывной улыбкой метнулась в сторону, скрываясь за деревьями. Но Эдман оказался проворнее, он поймал ее за руку, притянул к себе и, заключив в объятия, принялся жадно целовать, наслаждаясь сладостью ее губ, гибкостью стройного стана, запахом земляники, исходившим от ее распущенных волос. Он наконец понял, что именно Беатрис наполнила лес умиротворением и блаженством, и только она способна подарить ему вожделенный покой.
Эдман открыл глаза и огляделся. Он лежал в своей спальне, а возле его постели дремал доктор Хрюст. Воспоминания лавиной накрыли его, и он схватился за ребра, судорожно ощупывая себя и не веря, что не чувствует боли после разрывного действия боевого артефакта. Ладонь нащупала лишь многочисленные повязки, а под ними чувствовался
– Не может быть, – пробормотал Эдман, пытаясь размотать грудь и воочию убедиться в правильности своих ощущений.
– Максис Джентес? – в изумлении выговорил доктор, спросонья протирая глаза. – Вы очнулись? Не двигайтесь! Вам нельзя шевелиться!
Лекарь подскочил и бросился к постели, но тут Эдман наконец справился с повязками, и мужчинам открылась полностью зажившая рана. Только покраснение и легкая припухлость выдавали место полученного повреждения.
– Всесильный Эльвин! Как такое возможно?! – опешил доктор Хрюст. – Это просто немыслимо!
– Объясните, что со мной произошло, – потребовал Эдман, осторожно поглаживая нежную едва образовавшуюся кожу и пытаясь унять зуд.
– Лежите смирно, – велел лекарь. – Я осмотрю вас.
Он перестроил зрение и тщательно изучил максиса Джентеса, однако никаких следов разрушенного энергетического резервуара не обнаружил. Мана циркулировала беспрепятственно и даже более гармонично, чем раньше.
– Ничего не понимаю, – с озадаченным видом сказал он. – Я вместе с коллегами вчера ликвидировал последствия взрыва буравчика, но восстановить резервуар нам так и не удалось. Да и невозможно это. Если уж целостность внутреннего сосуда нарушена, ее ничем не поправить.
– Буравчик? – холодея, выдавил Эдман.
– Да. Мерзкая вещица. Вы счастливчик, максис Джентес. Впервые вижу, чтобы кто-то выжил после действия этого артефакта.
Эдман с оглушающей ясностью осознал, что смерть прошла в шаге от него, но не коснулась своей костлявой ледяной рукой.
– Вы спасли меня, доктор, – промолвил он, ощутив легкий озноб запоздалого страха. – Я ваш вечный должник.
Лекарь замялся, отвел взгляд, но потом все же сказал:
– Да тут такое дело. Вам не меня нужно благодарить.
– Что вы имеете в виду?
– Мы с лекарями департамента, конечно, подлатали вас. Но, как я уже сказал, никакой надежды на выздоровление не было. Вы умирали, максис Джентес. Стражи доставили вас домой, а меня срочно дернули принимать роды. За те несколько часов, что я отсутствовал, с вами была дайна Сонар. Не представляю, что она сделала, но я застал ее в сильнейшем магическом истощении. Она на моих глазах потеряла сознание. Правда, успела сказать, что вы вне опасности.
Эдман ошарашенно смотрел на доктора и не мог уразуметь услышанное.
– Я, конечно, не поверил. Но когда осмотрел, увидел, что резервуар как будто подернулся легкой дымкой. Мне не удалось детально разобраться, а сейчас отлично видно, что никаких повреждений нет.
– Где Беатрис? – спросил Эдман, снедаемый тревогой за дайну. – Как она?
– У себя в комнате, – отозвался лекарь. – Отсыпается – я дал ей укрепляющие зелья. Думаю, к вечеру она уже поднимется с постели.
– Когда я смогу вернуться к полноценной жизни?
– Думаю, в течение седьмицы станет ясно. Я буду навещать вас каждый день. Если состояние не ухудшится, то вы благополучно возвратитесь на службу в конце месяца.