Сделка с профессором

Краншевская Полина

Бросив взгляд на часы, Беатрис с сожалением закрыла шкатулку, предварительно спрятав на самое дно свой медальон, что носила все это время в кармане нового платья, и бросилась выбирать наряд из числа предназначенных для ношения дома.

Без четверти семь она уже стояла перед зеркалом, собрав волосы новыми заколками и надев светло-желтое платье с короткими рукавчиками. Вид у нее был очень свежий и милый, большие серые глаза блестели, и на губах играла довольная улыбка.

– Теперь можно и идти, – сказала она сама себе и направилась к двери.

Но

только она коснулась ручки, как вспомнила, что понятия не имеет, где в доме находится столовая. Боясь заблудиться и опоздать, она кинулась искать колокольчик, чтобы вызвать кого-нибудь из слуг и попросить проводить ее. Вот только проклятой вещицы, как назло, нигде не было.

– Да что ж такое, – бурчала она, ползая на коленях и заглядывая под кровать в надежде, что колокольчик просто упал и закатился туда.

Поняв, что искать в такой спешке бесполезно, она выбежала в коридор и спустилась по лестнице. На первом этаже из холла в разные стороны расходилось сразу три коридора, и каждый из них ничем не отличался от других. Беатрис помчалась наугад в правый проход, нажимая на ручки всех дверей подряд, но они либо были заперты, либо вели в какие-то кладовые. Она осознала, что выбрала не то направление и побежала обратно.

В следующем коридоре повторилась та же история, Бетти уже отчаялась найти нужную дверь и, чуть не плача встала посреди холла и громко позвала:

– Пруденс! Кло! Где вы?!

На ее крик явился Атли, а за ним и Пруденс.

– Беатрис, в чем дело? – строго спросил он, сдвинув брови и сложив руки на груди. Его губы превратились в едва незаметную линию, а складки в уголках рта углубились. – Я жду тебя почти полчаса. Где тебя носит? Я же предупредил, что ужин в семь.

– Прости, пожалуйста! – залепетала она всхлипывая. – Я заблудилась и не нашла столовую.

– Так зачем же ты пошла ее искать? – удивился он. – Могла бы позвонить, и тебя бы проводили.

– Я не… – начала было она, намереваясь рассказать про исчезнувший колокольчик.

Но Атли лишь с раздражением передернул плечами, развернулся и бросил:

– Пойдем уже. Я очень голоден. Позже расскажешь, что там у тебя стряслось, что ты даже слуг вызвать не сподобилась.

Беатрис поплелась следом, утирая выступившие слезы, а Пруденс догнала Атли и пошла возле него.

– Я ее предупреждала, господин, – услышала Бетти тихие слова и вспыхнула от возмущения. – Но ей, видимо, нужно время, чтобы осознать, куда она попала. Да и к наличию прислуги она явно не привыкла.

Атли смягчился и ответил:

– Ничего, скоро все наладится.

Он вошел в распахнутую дверь, а Пруденс задержалась в коридоре и, пропуская вперед Беатрис, проговорила:

– Постарайтесь больше не опаздывать, госпожа. Хозяин сердится и выходит из себя, когда его приказания не исполняют в точности.

Бетти померещился в ее темных глазах нехороший злой огонек, но она и так задержалась, поэтому поскорее прошла внутрь и заняла за длинным, накрытым на две персоны столом место напротив Атли.

Пруденс

принялась хлопотать, раскладывая по тарелкам овощной салат, мясную нарезку, ломтики сыра. Ели в молчании, Атли выглядел уставшим и задумчивым. Беатрис так была расстроена своей оплошностью, что даже вкусная еда ее не радовала. Тут она заметила напольные старинные часы в углу и поразилась тому, что стрелки показывали уже без четверти восемь.

«Как я могла так сильно опоздать? – недоумевала она. – Наверное, часы в моей комнате неисправны».

Сменив опустевшие тарелки, Пурденс разложила ароматное жаркое и сказала:

– Гард сегодня приготовил кролика, господин. Ему очень хотелось порадовать вас.

Атли еле уловимо улыбнулся и ответил:

– Передай ему мою благодарность. Я ценю его заботу.

Бетти положила в рот сочный кусочек и тут же почувствовала, как у нее невыносимо жжет язык. Она вскинула глаза на Атли, подумав, что блюдо испорчено, но тот преспокойно поглощал свою порцию и не выказывал ни малейшего неудовольствия. Пожар во рту разгорался все сильнее, она чудом заставила себя все проглотить и потянулась к своему стакану, но он оказался пуст.

– Пруденс, можно мне воды? – выдавила она.

– Конечно, госпожа, – елейным голоском отозвалась служанка. – Я только схожу за кувшином на кухню. Здесь вся вода закончилась.

Она неспешным шагом пошла к выходу, и Беатрис готова была поклясться, что на ее губах в этот момент играла едва заметная торжествующая улыбка.

От жжения в глазах Бетти появились слезы, и она, боясь, что Атли это заметит и спросит в чем дело, смахнула их и поскорее запихала в рот кусок хлеба. Понемногу ей стало легче, но она и думать не хотела о том, чтобы есть настолько острое блюдо.

– Тебе не понравилось жаркое? – спросил Атли.

– Я не очень люблю острую пищу, – уклончиво отозвалась она, не желая его обидеть признанием в том, что его любимое блюдо просто ужасно.

Атли с удивлением вскинул брови.

– Острое? О чем ты? Я и сам не выношу перец в еде и не позволяю повару добавлять его даже в незначительном количестве. Да и на стол перечницу здесь никогда не ставят.

– Мне показалось… – начала было Беатрис, но тут ее осенила внезапная догадка.

«Ах она мерзавка! Специально испортила мою порцию, чтобы выставить меня идиоткой! Но как она это сделала? Жаркое ведь подали в большом блюде, и накладывала она нам обоим именно из него».

– Я не очень голодна, – солгала она и отодвинула полную тарелку.

– Раз тебе не хотелось есть, могла бы предупредить об этом, – ответил он. – Здесь никто тебя не будет заставлять давиться едой.

– В следующий раз я так и сделаю, – заверила его Бетти.

Пруденс вернулась с кувшином в руках, по ее горящему взгляду Беатрис поняла, что ее догадка верна, и с подозрением покосилась на воду. Служанка хотела наполнить ее стакан, но Бетти выпалила:

– Нет, не нужно!

– Но вы же сами попросили, – изумилась Пруденс.