Сеанс магии с предшествующим мятежом
Шрифт:
Зато он устал, словно подросток, который впервые встал в забой с киркой. Да так оно и было, наверное. Он чувствовал, что Силы потратил совсем мало, и ни о каком магическом истощении сейчас речи и быть не может. Но вот то, что он бы затруднился назвать, чем он как раз и создаёт руны, раньше никогда не делало такой работы, и с непривычки устало. Надо будет тренировать это нечто, как в том же забое подростками их учили не только скалывать породу, но и развивать свои мышцы. Воспоминания о прошлом заставили его вновь задуматься о соплеменниках. Выжили ли они? А потом явилась сумасшедшая мысль — пойти и спасти имущество клана. Вызволить грузовики. О чем он и сказал армирке.
— Ты ненормальный, ты понимаешь это? Что ты сможешь один? Убьют тебя без толку, и всё…
— Но я же пойду закрытый незначительностью…
— Да хоть «Покрывалом мрака»!
— А это что такое?
— Есть такой амулет. Всё скрывает вокруг себя как будто облаком тьмы. Ночью особенно помогает укрыться, — ответила Варазза, и, заметив его жадный взгляд, протестующе подняла руки, — у меня его нет! Тут же тебе выложила бы, лишь бы ты не ходил никуда! Но ты уже и так все амулеты пересмотрел, разве только до эликсиров не добрался! Убьют тебя, глупого мальчишку. Не поможет незначительность. Ну вот что ты будешь делать, если шальная пуля тебя клюнет? А амулета щита у меня тоже нет, и заклинания этого я сотворить не смогу, чтобы показать тебе! Или — отряд будет идти, во всю ширину улицы. Они тебя не увидят, но, когда наткнутся на тебя в тесноте — не поможет тебе твоя руна. Герой-одиночка только в сказке может победить. Никакие умения, никакая сила и колдовство не спасут одного от многих, как ты не понимаешь? Ну вот вспомни свое детство, ведь дрался, наверное? Все мальчишки дерутся. И всегда есть кто-то один — сильнее всех, быстрее всех, или какой воинской наукой сызмальства занимается. Если он умён, то он не будет этим злоупотреблять. А глуп — так будет шпынять и изводить тех, кто слабее. До той поры, пока они не соберутся в стаю и не понесут его
Надо сказать, что Дарри понимал ее правоту, особенно про порядок и класс — это очень походило на многие из заветов предков, что для гнома даже важней законов физики. Но в то же время, если гном что-то втемяшит в свою каменную башку, то этого не выбить и динамитной шашкой. А Дарри именно втемяшил. Посидев немного насупленым и угрюмым, он буркнул:
— Всё же пойду…
Варазза, зная гномов, только с горечью махнула рукой, и несмешно пошутила:
— Если тебя убьют, назад не приходи!
Дарри, впрочем, шутка понравилась. Ещё он помучал друидку вопросами — знает ли она, как устроен щит, как пройти от часовни к стоянке при рынке удобней и безопасней всего, и каким стуком стучать, чтобы его впустили назад. С собой он взял дробовик и перевязь с патронами, которую нацепил поверх кольчуги, даже секиру не взял. Два револьвера, свой и «Молот Тора» туга, ставшего нежитью. Они были одного калибра, и под них было целых четыре скорозарядника, да ещё и патроны россыпью. Свой отправился в кобуру на поясе, на котором ещё висел нож и поясная сумка с универсальным инструментом, как у любого порядочного гнома, второй — под мышку, в кое-как прилаженную кобуру. В общем, вид он имел бравый и тупой, как в сердцах сказала Варазза. А потом обняла его и поцеловала, прошептав что-то на армирском. И он шагнул за дверь.
Глава 11
Глава 11, в которой герой идёт на рынок и убеждается, что свежесть —это не так просто.
Темнота была неполной, пожары её размывали световыми пятнами, а голубая луна давала вполне достаточно света для гномьих глаз. Укрывшись неприметностью, он пригнулся и порысил к ближайшему торговому ряду, помня про шальные пули, и про то, что через час взойдет вторая, белая, луна, и может всё изменить. Попутно пытаясь одновременно вслушиваться, вглядываться, проложить в голове путь на рыночную стоянку по указаниям Вараззы и сообразить, как бы ему построить щит… Друидка сказала, что он строится из Воздуха и Огня. Мысли о щите отвлекали, и, споткнувшись о какую-то кочку, он едва не полетел кувырком. Плюнув, пошёл медленно и выкинул из головы всякие мысли о щите на потом. Ему пока везло, и по пути никто не попался. Ну, живой не попался, а вот несколько убитых лежали неприбранными. С учетом ночного времени и того, как покойники погибли, был шанс, что они могут стать и беспокойниками. Это напрягало. Собственно, в этой части рынка встретить кого-то живого было маловероятно, и именно поэтому армирка его и направила такой дорогой. Здесь торговали в основном огородники из окрестных хуторов, и грабителям тут было делать нечего, да и с военной точки зрения интереса не прослеживалось. Дальше будет труднее — пойдут оптовые склады, где наверняка уже вовсю резвятся мародёры, а недалеко — «Водар Великий», там днем как раз и была самая стрельба. На выходе с зеленной части рынка он наткнулся на первых встреченных им людей. Не смотря на его топот и сопение, они его не замечали — руна работала как надо. Был ли то пост, или патруль, остановившийся покурить, а может, они просто вышли из ближайшей лавки с распахнутой дверью — не имело значения. Это явно были захватчики. Судя по тому, что они не прятали огоньки своих цыгарок, тут не стреляли, и он тоже выпрямился. Из озорства он подошел поближе, послушать, о чем они говорят. И услышаное ему очень не понравилось. Получалось, что это не непонятно зачем организованный налет на Пограничный, без надежды его захватить и удержать надолго. Судя по разговору, взбунтовались два полка сипаев, и почти в полном составе, да ещё и с артиллерией, идут сюда. Патрульные как раз и спорили, когда их ждать — утром или уже сейчас. Становилось понятным, почему налётчики не спешат быстро грабить и ещё быстрее убираться прочь, они дожидаются своих основных сил и тогда уже вдумчиво выпотрошат весь город. Да, похоже, Пришлые из Твери вляпались серьезно, и надо очень подумать, что делать дальше им самим. Осторожно покинув патрульных, Дарри по пустому на вид переулку между лабазами и магазинами отправился к рыночной стоянке. Переулок был пустым только на вид — судя по звукам, в окружающих его домах, сплошь оптовых лавках и складах, сейчас творились грабёж и непотребство. Судя по всему, это действо ещё не приобрело размаха — всё же нападавших пока было не так уж и много, и большая их часть должна была сидеть на позициях вокруг форта, управы и других возможных очагов сопротивления. Правда, там-то как раз пальба пока затихла. А вот в городе местами вспыхивали яростные, но короткие перестрелки, видны были, слава богам, нечастые пожары. И хорошо ещё, что погода была безветренной, деревянный город мог выгореть дотла. Непонятно было, пытается ли кто-нибудь их тушить. По идее даже налётчики должны были понимать, что жечь город не в их интересах. И, видно, некоторые понимают. Шум, слышный из распахнутых ворот, мимо которых как раз проходил Камень, яснее ясного говорил, что там именно тушат пожар, и, скорее всего, именно бандиты. Может, их атаман был поумнее, а дисциплина покрепче, может, товар на складе ценный… Но, тем не менее, гасили, проклиная какого-то дурака Мераза, и обещая срезать его долю вдвое. Вообще до этой минуты, казалось, он мог и не пользоваться руной, настолько до него никому не было дела.
Вот и стоянка. Здесь уже вовсю шныряли интересанты — грузовик вещь полезная, в хозяйстве нужная и дорогая, так что грабёж и выяснение, кто и что имеет право ограбить уже шли в полный рост, и иногда — с мордобоем и поножовщиной. Впрочем, до стрельбы дело не доходило, скорее всего, были какие-то неписаные правила, и назревающая перестрелка пресекалась жёстко, даже жестоко. Стоило какому-то особо ретивому герою достать ствол, как его могли прибить и свои же. Одну такую сценку Дарри и наблюдал, думая, как, во-первых, найти машины рода, а, во-вторых, как же их отстоять? Тут не поможет и наложение рун, то, как густо гуляет тут народ, не дает надежды, что на них кто-то не налетит, даже не видя. Кроме того, Камню было очевидно, что тут есть какая-то своя, непонятная ему иерархия. К молоденькому южанину, охранявшему гибрид, сооруженный из «Мула», увенчанного грузовым тентованным кузовом производства неизвестной каретной мастерской из какого-то баронства, с явно недобрыми намерениями развязно подошла довольно большая шайка явно битых и тёртых жизнью и войной молодцов, но, о чем-то поговорив с ним, отошла чуть ли не с извинениями и поклонами. Правда, кое-какая мысль наклюнулась. В центре площадки некогда красовался трудноописуемый деревянный объект, помесь конторы, гаража и караулки стражников стоянки. Тут тоже был пожар и его тоже гасили. И погасили, довольно давно. Причем явно не заливали водой, а погасили магией, насколько теперь мог понять Дарри. Пожар, скорее всего, возник при захвате и перестрелке — в воздухе густо и жирно пахло не только сгоревшим деревом, но и горелым мясом, а несколько не сильно пострадавших от огня тел стражников в черной форме валялись изломанными куклами рядом. Обуглившиеся брёвна блестели в отсвете факелов и фонарей антрацитом и напоминали своими словно сегментированными огнем боками уложенных в рядок стальных саламандр. Прогоревшие местами до дыр створки ворот были распахнуты, являя миру сгоревшие до ржави и стоящие на ободах старшим и меньшим братцем ЗиЛ, такой же, как у них, и Полевичок, добавляя в букет запахов неперебиваемый аромат горелой резины и окалины. Дарри присмотрелся. На пожарище никто не лез — уж больно очевидно там не осталось ничего ценного. А меж тем воткнуть, ну, может быть, чуть стесав бока, один из грузовиков между стенкой и «Полевиком» казалось возможным. Единственное — «Полевик» не дал бы вывернуть после ворот, места не хватало. Но если его оттащить чуть назад… Не долго думая, он полез в пожарище, даже не думая, что прогоревшая кровля может обрушится. За воротами куклой, не то сидящей, не то боксирующей, лежала обгоревшая мумия, скорее всего, стражника или учетчика. Загрубевший за день Дарри переступил через нее, но потом, подумав, вышел назад. Найдя неподалёку какую-то обгорелую брезентуху, он укрыл и её руной незначительности. Вернувшись на пожарище, Камень укутал сгоревшего брезентом и оттащил его в щель между обожжёнными углями бревенчатой стены и не менее обожжённым ЗиЛком. Мысль о том, что ему придется переехать тело, пусть и мёртвое, ему не нравилась. После чего, взявшись всё через ту же брезентуху за задний борт «Полевика» и укрыв руной теперь уже его, он, даже не особо поднатужившись, волоком, на невращающихся ободьях оттащил машинёшку вглубь сарая, попутно выгадав ещё и пяток сантиметров от стены. Сняв незначительность с огарка «Полевика» и бросив брезент у него в кузове, он отправился искать машины клана.
Нашлась только одна — машина Орри. ЗиЛ Глоина уже бесследно исчез. Машину же Первого колонны не могли завести два ругающихся на чем свет стоит друэгара — и не мудрено, у Кулака стоял очень хитро замаскированный размыкатель
Тем временем электрошаманство друэгаров под капотом закончилось. Судя по всему, сейчас они будут заводить ИХ машину. Ну да, вот один закрывает крышку капота, а второй уже лезет в кабину. Ну что, что использовать? В любом случае — начало очевидно. Камень накрыл мащину вместе с друэгарами руной незначительности, и мимолетно отметил, что это у него уже получается быстро, четко и на полном автомате — он отмерил ровно столько Силы, сколько нужно, ни больше, ни меньше, даже не задумываясь об этом. Но что дальше? Машина завелась. Дарри заторопился, заметался, и ляпнул в них, не скажешь иначе, первое, что пришло в голову. А вот почему ему пришла в голову «Руна вечной свежести», он и подумать не мог. И Камень даже зажмурился, представляя, что сейчас будет. Но ничего не было, машина не трогалась с места. Он разожмурился. Сидящие в кабине угонщики-друэгары не шевелились. Дарри медленно подошел, осторожно открыл дверь и тихонько влез в кабину. Друэгары превратились в безвольных кукол, и никак не реагировали на него. Он отпихнул их вправо — по гладкому дерматиновому сидению с его силой это было не сложно. Пристроил в держателе дробовик, чтобы не мешал. Ну, начнем, благословясь, и помоги Первопредок в этих начинаниях. Камень не включал фары, боясь, что точно дозированная руна незначительности не справится. Впрочем, гномы хорошо видят в темноте, намного лучше людей, к тому же света обеих лун, отсветов фар других машин, фонарей, да и пожаров — хватало на то, чтобы тихонечко доехать до намеченного как схрон пожарища. Единственное, чего он опасался — так это того, что кто-то, не заметив, под действием руны, машину, полезет к нему прямо под колеса. Но, наверное, сегодня был его день. Точнее, ночь. Милость богов была над ним, и никто не полез. И вот — сгоревшая контора. Все же, въезжая в ворота, он включил фары. Медленно протиснулся в щель между стеной и кремированным «Полевиком», все время ожидая скрежета бортами либо по стене, либо по погорельцу. Но, видимо, тот вершок, на который он сдвинул «Полевика», позволил этого избежать. Дотянувшись до правой дверной ручки мимо сидящих рядом истуканов, открыл дверь и с наслаждением — все же гномы с друэгарами друг друга терпеть не могут — выпихнул безвольных кукол в обличье бородатых и свирепых воинов ногами. Они мешками шмякнулись в кузов «Полевика». Затем он вылез сам. Пачкая руки сажей, навалил обгоревших досок на задний борт, прикрыл брезентухой, брошенной в кузове сгоревшего «Полевика» и тщательно наложил руны незначительности — сначала на грузовик, потом — на укрывающий его хлам, и затем — на сами ворота. Силы ушло довольно много, но пока — терпимо. И все же — что делать с друэгарами? Да пусть так и лежат куклами, лучше и не выдумать! Оставаясь под защитой руны, он затер-замел следы колес на пепле и углях, и тоже, на всякий случай, закрыл их остатки руной, и, спохватившись, вернулся к машине за дробовиком. Достав «Таран», он ещё раз глянул на друэгаров и обомлел. Руна на одном из них уже развеялась, а на втором стремительно истаивала. Но тот, который уже лишился руны, не шевелился. Дарри, держа дробовик наготове, приблизился. Друэгар был мёртв… Второй в этот миг тоже лишился руны. И тоже оказался мёртвым! Это что же, руна, совершенно безопасная на упаковке для продуктов — он сам сотни раз залезал рукой, да что рукой — головой! — в кадки и короба с этой руной, и ни разу не ощущал ничего, кроме свежести и прохлады! И вот эта самая руна, внедренная в живые тела, убила их? Ой-ё… Нет, он не жалел друэгаров, ему с его гномьей толстокожестью и враждой между гномами и полукровками-угольщиками даже показалось очень смешным все произошедшее. Но он ещё раз убедился в необходимости крайней осторожности со своим новым умением. Если уж знакомые руны так себя ведут… Кстати, о рунах. Друэгаров надо бы убрать. Просто на всякий случай. Ну вот он заодно и проверит, как действует руна «Омм». Хоть тут и так было пожарище, но он был крайне осторожен с Силой. Вспышку не увидят за прикрытием незначительности, а вот пожар… Да и не для того он грузовик прятал, чтобы его тут же сжечь. Тела полыхнули ярким, чуть зеленоватым пламенем, взметнувшимся вверх метра на два, так что он даже испугался — не займется ли вновь эта халабуда пожаром? Но нет, через полминуты огонь опал, оставив в воздухе запах хвои, перебивающий даже вонь пожарища, а в кузове полевика — две вытянутых кучки пепла.
Глава 12
Глава 12, в которой герой убеждается, что на каждую хитрую задницу есть хрен с винтом. А на каждый хрен с винтом — задница с закоулками. А ещё что в гостях хорошо, а дома — лучше.
Дело сделано, нужно возвращаться. Все, что мог, он исполнил. Может быть, воспользовавшись неприметностью, попробовать пробиться к своим, в управу? Или в форт? Впрочем, он не знал ни как пройти в форт, ни как пробраться в него — врядли ему откроют ворота. Да и не знаком он там никому, решат ещё, что шпион. Решено, он идет к управе! Дарри ещё раз проверил — все наложенные руны держались и не ослабевали. Ну, все, пошёл. И он покинул рынок, сияя, как ребенок, которому вручили пряник. Его переполняли радость и гордость. Вот вам и одиночка! А он взял да и натянул всем нос! Дарри шел, словно купаясь в своей невидимости, неуязвимости и могуществе. И вновь ему почти никто не попадался на дороге. Правда, выпотрошенных домов и их убитых хозяев, валяющихся в пыли, стало больше. Уже на подходе к рынку он услышал шум и женский возглас в боковой улице и осторожно заглянул туда. В свете ярко полыхающего дома он увидел, что выбежавшие из двора этого самого дома четверо мужчин чуть ли не нос к носу столкнулись с женщиной, которая старалась незаметно проскользнуть по улице мимо. Женщина вскрикнула и побежала, прямиком на него. Кто-то гортанно рявкнул, повелительно и зло, и трое мужчин помчались за ней, а четвёртый порысил следом за ними, менее спешно и как-то… начальственно, что ли. Женщина, словно напуганная курица в поисках убежища, металась от дома к дому, и, наконец, юркнула в поддавшуюся ей калитку шагах в десяти от Камня. Ненамного отстав от нее, трое мужчин, добежав до этой калитки и мешая в её узком створе друг другу, вломились в тот же двор. Гном, похолодев, узнал тугов. Их лица были скрыты свободными краями тюрбанов, а чёрные одежды казались пятнами ночи. После увиденного сегодня Камень просто не мог допустить, чтобы ещё одна несчастная попалась в лапы к этим тварям, и решительно повернул в переулок на помощь женщине. Он надеялся под пологом незначительности свести их численное преимущество на нет. И почти столкнулся с четвёртым. А вот это был вовсе не туг. Лица его не было видно под капюшоном длинной чёрной рясы, поверх которой на груди поблескивал медальон из темного металла, круг с тремя направленными вниз остриями. Дарри никогда не видел Созерцающих, но даже дети знают, кто носит такие висюльки, и на что они способны. А Камень ребенком не был, и своими вновь обретёнными способностями к тому же чувствовал исходящую от Созерцающего Силу. Она была какая-то неправильная. Вот у Вараззы она была небольшая, почти незаметная, но очень ей подходящая, волнующаяся и злящаяся вместе с ней, просто неотъемлемая её часть. Когда друидка набирала Силу и творила заклинания, разноцветные весёлые нити Стихий, кружевной накидкой покрывающие и окружающие Вараззу, оставались таким же её спутником, как и чуть травяной запах её тела. Здесь же Силы было много, очень много, хотя это и не успело испугать непутёвого гнома. Но она была какая-то тусклая, тухлая и чуждая, не только миру, и не только добру и теплу. И ещё она пахла кровью. Она выглядела чуждой и самому колдуну-Созерцающему, корёжила, изменяла его изнутри, растягивая его душу, как слишком тяжёлая серьга — мочку уха. И просто сочилась свежей кровью, большой кровью. Почему-то теперь Дарри не сомневался, что можно будет увидеть в том доме, откуда выбежал жрец-Созерцающий с тугами. Такую же кровавую звезду, как и утром.
Но, если Дарри чувствовал исходящую от жреца мощь, то и тот, невзирая на незначительность, скрывавшую Камня, уловил его Силу. Вряд ли он ощутил саму руну незначительности, но вот то, что гном машинально потянулся к Силе, почуял. А Дарри и в самом деле потянулся за ней — он хотел испепелить кровожадного Созерцающего. Но тот, неожиданно встав, словно наткнулся на стену, быстро развел руки в стороны и запрокинул голову вверх. Капюшон свалился, явив бритый череп, тощее лицо, оскаленные зубы и злобные глаза. Созерцающий сделал резкий взмах растопыренными руками, словно подгребая к себе что-то, и Дарри едва не упал. Как будто из него вышибло дух, нет, хуже! О, теперь он понимал, что чувствовала бедная друидка… Словно ледяные железные клещи вцепились в его нить Силы и безжалостно, с мясом, кровью начали выдирать ее. Он беззвучно раскрывал рот, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть, в глазах то темнело, то взрывались радужные круги, и казалось, что вот именно так и умирают. И вдруг, мгновенным всплеском счастья, все кончилось. Он сполз по забору, всё видя и ничего не соображаая. Лишь через три-четыре бесконечно сладких и глубоких вздоха мозг стал понимать, что видят глаза.