Седьмая луна

Габриэль Мариус

– В Пераке.

– Он что, остался там?

– Да.

– Зачем?

– Дела заставили.

– Глупый британский туан, [1] – хмыкнула Берта.

– Да, глупый британский туан, – охотно согласилась с ней Фрэнсин.

– Однако без мужа жизнь ужасна, даже без такого глупого.

Бетонный потолок дрожал от падающих бомб, и им на голову сыпалась штукатурка.

– А кто эта девушка? – поинтересовалась неугомонная Берта.

– Дочь человека, погибшего во время бомбежки, – соврала Фрэнсин.

1

Господин (кит.).

– Что-то

уж слишком много забот свалилось на ваши хрупкие плечи.

– Да уж, – грустно улыбнулась Фрэнсин.

– Послушайте меня, – наклонилась к ней Берта. – Вам нужно найти хорошего мужчину. Настоящего, сильного и реально существующего, а не держаться за воображаемого мужа. Только так вы сможете выбраться из этого ада. – В этот момент прозвучал сигнал отбоя.

Все стали спешно покидать мрачное помещение, а Фрэнсин решила подождать, пока схлынет толпа. Рут крепко спала на мощной груди Берты.

– Спасибо, – поблагодарила Фрэнсин, забирая ребенка.

– Не стоит. Я уже порядком соскучилась по своим, и мне было приятно подержать ее на руках.

– Неужели она в самом деле проститутка? – удивленно спросила Эдвина, глядя, как Берта, покачивая бедрами, уходит от них.

– А ты думала, она школьная учительница? – хмыкнула Фрэнсин, направляясь к выходу.

В ее ушах все еще звучал грубоватый, но вместе с тем толковый совет Берты найти хорошего, сильного мужчину. Она давно уже обнаружила, что все реже и реже вспоминает Эйба и даже ругать его почти перестала. Теперь надо было думать о том, как спасти ребенка и выбраться из этого ада. А сделать это было невозможно без помощи… сильного и честного мужчины.

Рут очень тяжело переносила бомбардировки, что проявлялось в расстройстве желудка и постоянной рвоте. Кроме того, она стала терять в весе и вскоре превратилась в маленький скелетик, обтянутый прозрачной кожей. А когда выяснилось, что она потеряла почти десять фунтов, Фрэнсин обратилась к врачу, и тот поставил весьма неутешительный диагноз – дизентерия. К несчастью, у врача не оказалось нужных лекарств, и все его рекомендации свелись к одному – следует чаще мыть руки и тщательно кипятить посуду.

Не успели они вернуться домой, как начался новый налет, и Фрэнсин снова пришлось тащить ослабевшую девочку в бомбоубежище. На этот раз бомбили как раз тот район, где они находились. Крыша содрогалась от взрывов, с потолка летела уже не только штукатурка, но целые куски бетона, стоял невероятный гул, и в довершение всего в дальнем конце бомбоубежища корчилась от боли и ужасно кричала какая-то женщина. Берта сообщила, что у нее преждевременные роды и надо хоть как-то помочь несчастной.

Женщина родила перед самым концом бомбежки, когда казалось, еще секунда – и они уже никогда не выйдут из этого каменного мешка. Фрэнсин неожиданно заплакала, то ли от усталости, то ли от злости на мужа, который не смог бросить свою дурацкую работу и уехать вместе с семьей. Н тут она вспомнила, как он однажды процитировал ей слова поэта: «Я не мог бы любить тебя так сильно, если бы превыше всего не любил свою честь». Идиот! И слова эти идиотские, потому что совершенно пустые. Ради прибылей каких-то манчестерских бизнесменов он пожертвовал своей семьей, а может быть, и жизнью. Он бросил их на произвол судьбы, что равносильно предательству. Господи, какая же она была дура, что послушала его и не отправилась в Англию, когда еще это было возможно! Да, Берта,

безусловно, права, когда называет таких мужиков сделанными из дыма. Ее муж относится именно к этой категории. Она никогда не простит ему такой глупости. «Я не могу ждать тебя вечно, – мысленно сказала она ему. – Если ты не приедешь, я попытаюсь устроить свою жизнь без тебя».

Клайв Нейпир пришел к ним на следующий день. Услышав стук в дверь, Фрэнсин поспешила открыть ее и увидела перед собой весело улыбающегося и оттого еще более красивого майора. В одной руке он держал большой пакет, а другой поправлял свежую повязку на голове, которая стала заметно тоньше и уже за последнее время.

– Привет, милая, – широко улыбнулся он. – Мне показалось, что настало время пообедать.

Фрэнсин смущенно улыбнулась и пропустила его в квартиру. В прихожей он развернул пакет и протянул ей большую упаковку свежей клубники, как минимум три дюжины лобстеров и две бутылки французского шампанского.

– Надеюсь, у тебя есть бокалы? – спросил он, показывая на шампанское. – Шампанское нужно раздавить до того, как налетят япошки и уничтожат этот божественный напиток.

Фрэнсин подхватила продукты и поспешила на кухню, чтобы заняться приготовлением обеда.

– Как поживает моя королева? – спросил он, входя в комнату.

Рут радостно захлопала в ладоши и подбежала к нему:

– Ты будешь мне читать сегодня книгу?

– Для этого я и пришел, – признался он. – Но только после того, как твоя мама приготовит нам обед. – Он пристально посмотрел на Фрэнсин. – Вам нужно как можно скорее покинуть город, – тихо сказал он, чтобы девочка его не услышала. – Мы долго не продержимся.

Она растерянно заморгала и опустила руки.

– И когда это может случиться? – едва слышно спросила она.

– Недели через две-три, в лучшем случае через месяц, – грустно ответил Клайв.

Она оторопело смотрела на него, не зная, что сказать.

– Так быстро? – наконец проговорила она, побледнев от страха.

– Черчилль ни за что не сдаст японцам Сингапур, – вмешалась неожиданно появившаяся Эдвина.

– Плевать ему на твой Сингапур, – повернулся к ней Клайв.

– Откуда у вас такие пораженческие настроения? – недовольно проворчала девушка. – И зачем вы распространяете по городу панические сплетни?

– Потому что я знаю, что здесь происходит, дитя мое.

– Дитя? – возмущенно запротестовала Эдвина. – Мне уже скоро шестнадцать!

– Ну что ж, Фрэнсин, по такому поводу налей-ка нам три бокала шампанского, – весело предложил Клайв, явно не желая продолжать тяжелый разговор. – У нас появился еще один взрослый человек. Так вот, Эдвина, раз уж ты хочешь быть взрослой, то запомни, что я не пораженец, а реалист, прекрасно осведомленный о положении дел в этом городе. За ваше здоровье, милые дамы. – Он поднял бокал, приглашая присутствующих присоединиться к нему. – Ваша последняя надежда, леди, – пассажирское судно «Уэйкфилд». Оно отправится отсюда на следующей неделе.

Женщины молча переглянулись и пригубили шампанское.

– Кстати, мой дядя тоже собирается покинуть этот город, но на другом судне. – Клайв допил шампанское и поставил бокал на стол. – Быть реалистом намного лучше, чем быть паникером. Правда, реалистам нужно больше алкоголя, чем всем остальным, но это еще не самое страшное. Давайте выпьем еще по одной. – Он взял бутылку и до краев наполнил бокалы.

– Я никогда не пила так много вина, – смутилась Эдвина, осторожно пригубив искрящуюся жидкость.