Седьмое чувство. Дилогия
Шрифт:
– Рядом с настоятелем. Сначала Пелес хотел отвезти его тело в лес и бросить там, чтобы оно досталось волкам, но мы не допустили святотатства.
– Монах неуверенно покачал головой.
– Клемент, позволь спросить, почему Рем это сделал? Я не верю, что он заодно с некромантами, - Патрик понизил голос, - но ведь для такого поступка должна быть веская причина. И ты должен знать какая, ведь ты был его лучшим другом.
– Он не советовался со мной, - Клемент посмотрел на Патрика с укором.
– Если бы я заранее знал о его планах, то, естественно, не допустил
– А как же нож, что я нашел в твоем писчем футляре?
– Это ты его выложил?
– Да, больше о нем никому не известно, не волнуйся.
– Рем попросил меня взять его. На всякий случай. Но мы не планировали убийства.
– Ты - нет, а Рем - да, - молодой монах снова покачал головой.
– Именно поэтому твой нож так и остался в футляре, а он обнажил свое оружие.
– Патрик, я не хочу сейчас об этом говорить. Мой ответ ты слышал.
Клемент сделал несколько больших глотков. Молоко обладало приятным сладковатым привкусом.
– Пелес будет этим интересоваться, вот увидишь. Так что разговора все равно не избежать.
– От меня он услышит тоже самое. Что с Джеромом?
– Вчера вечером его увезли в Вернсток. Там суд ордена вынесет ему приговор.
– Бред.
– Одним словом Клемент выразил все, что он думает об этом.
– Какой еще суд ордена? Если его пытали, то он может и не дожить до Вернстока. И за что на нас свалились эти беды?
– Видно мы больше не угодны Свету…- Патрик вздохнул.
– Но мы не отчаиваемся. Как учил Святой Мартин - за черной полосой в жизни всегда следует белая.
Клементу внезапно пришло на ум, что жизнь по большей части состоит из одних серых полос, с черным отливом, но он не решился говорить об этом Патрику.
– Теперь о делах: когда тебе станет лучше, мы надеемся, что ты вернешься к работе. Иллюстраторы нужны в любые времена.
– Обязательно, - согласно кивнул Клемент.
– Работа помогает отвлечься от дурных мыслей.
Патрик вылил остатки молока из кувшина в кружку и, пожелав ему удачи, покинул келью. Клемент поправил подушку и стал ждать прихода Пелеса. Нужно было успокоиться, чтобы ничем не выдать своих истинных чувств. А для него это будет нелегко.
Рем говорил в письме о прекрасном ноже, намекая на то, что Клемент должен завершить незаконченное дело. Какая страшная мысль… Пойдет ли он на убийство? И на основании чего - догадок самого Рема? На данный момент эта единственная причина, если, конечно, не брать в расчет банальное чувство мести. Жестоких людей в мире немало, немало их и в самом ордене, в этом нет ничего удивительно. Но все же это не основание для убийства. Среди Смотрящих по определению не может быть мягкосердечных людей, они склонны подозревать всех и вся.
Прямых же доказательств того, что Пелес является сосредоточием зла, у Клемента не было.
Он представил себе, как берется за гладкую и такую удобную рукоять ножа, крепко сжимает ее и в удобный момент вонзает в раскрытую грудь ничего не подозревающего Пелеса. Картина была манящей и отталкивающей одновременно. Темнеющая на воздухе кровь, пропитывающая
Но что с них взять? На то они и инстинкты.
Чутким ухом, Клемент уловил отчетливые шаги, словно несколько человек шагали строем. Несомненно, это были Смотрящие. Монах поспешно спрятал нож под подушку, надеясь, что Серым не придет в голову прямо сейчас проводить обыск в его келье. У них было на это масса времени, пока он лежал в беспамятстве.
Пелес вошел без стука. Он оставил своих телохранителей у входа - в этой маленькой комнате для них все равно не было места. Глава Смотрящих сел на стул и, не говоря ни слова, принялся сверлить Клемента взглядом. Пелес был похож на хищную птицу, примеривающуюся, куда половчее клюнуть свою беззащитную жертву. У Клемента мурашки побежали по коже. Он чувствовал себя нераскаявшимся злодеем, на совести которого столько преступлений, что уже никто не в силах будет ему помочь.
– Вы что-то хотели?
– вежливо спросил монах, непроизвольно сжав кулаки.
– Да… Сущую безделицу, - Пелес недобро усмехнулся.
– Имя заказчика.
Клементу даже не пришлось изображать удивленный вид. Он действительно был удивлен.
– Нет ответа?
– Пелес пожал плечами.
– Да, возможно, ты его не знаешь.
– Я и не знаю, - подтвердил Клемент.
– Как ты себя чувствуешь?
– спросил Смотрящий неожиданно заботливым тоном.
– Ты очень бледен.
– Сегодня мне лучше, чем вчера.
– Впервые вижу, чтобы взрослый мужчины валялся в горячке из-за подобного пустяка… - губы Смотрящего изогнулись в презрительной усмешке.
– Он же даже не твой родственник. Было бы из-за чего страдать.
– Рем был моим другом с самого детства.
– Плохим другом, раз он плел заговоры за твоей спиной. Думаешь, я не знаю, что он подбивал весь монастырь на восстание? И выдумал эту нелепую ложь, будто бы я убил вашего настоятеля…Он был пособником темных, можешь не сомневаться.
Пелес подошел к окну и выглянул во двор.
– Да-да. Они умнеют завязать дружбу, втереться в доверие. Я немало насмотрелся на них. И кто знает, какие мерзости противные человеческому существу творил этот монах, когда ты засыпал?
Клемент не отрываясь, смотрел на незащищенную спину Пелеса. Его рука постепенно двигалась к подушке. Тот, продолжая говорить, стоял не оборачиваясь:
– Святой Мартин предупреждал, что нет существа беспощаднее мага, но самые жестокие из них некроманты, которые так крепко связали свой путь с темными силами, что им больше нет пути назад. Они подстерегают людей и живьем варят их, что бы потом из сваренной плоти приготовить свои колдовские зелья. Некроманты сцеживают кровь в огромные чаны и принимают в них ванны, чтобы оставаться вечно молодыми. Они уничтожают человеческую душу, заставляя тело погибшего человека вечно служить себе.