Седьмое чувство. Дилогия
Шрифт:
Клемент попытался придать лицу как можно более беззаботное выражение и, больше не таясь, спустился по ступенькам в подвал.
– Стой! Чего надо?
– спросил караульный и направил в его сторону острие короткого меча.
– Да вот попросили передать тебе одеяло и лепешек с маслом, - сказал Клемент, со скучающим видом протягивая Смотрящему сверток, в то же время продолжая рыться в сумке.
Смотрящий узнал Клемента и опустил меч.
– Меня никто не предупреждал о твоем приходе, - с легкой ноткой недоверия ответил
– Неудивительно… - пробормотал Клемент, делая вид, что ему нужно больше света и заходя охраннику с правого бока.
Одним молниеносным движением он вытащил из сумки тряпку, пропитанную сонным отваром, и зажал ей рот и нос караульного. Смотрящий как куль муки упал на пол. Когда он утром проснется, то не вспомнит о том, что у него был посетитель.
– Ух, - Клемент вытер набежавший пот, - это оказалось совсем несложно. Да простит меня Создатель.
Он повернулся к решетке, за которой находились осужденные. Они лежали на голых камнях, им не бросили даже соломы. Никто не спал.
Клемент оттащил караульного с прохода и, отыскав у него ключ, поспешно открыл им дверь камеры. Но тут его ждал неприятный сюрприз. Все взрослые пленники были попарно закованы в цепи, которые проходили через железное кольцо, прикрепленное к стене.
– Ты что задумал?
– спросил его мясник.
– Сколько можно нас мучить? Хоть ночью оставьте в покое.
Не нужен был яркий свет, чтобы разглядеть, что лицо мясника было в кровавых подтеках. Его сын, лежащий рядом, прикрыл рукой лоб. Клемент заметил, что два пальца на руке были сломаны и теперь сильно распухли.
– За что тебя избили?
– Я не привык, чтобы меня сажали на цепь как дворового пса…- сказал мясник.
– Да и с кем я разговариваю? Еще один монах… С чем на этот раз? По-моему вас и так было многовато на сегодня. Ну, зачем ты пришел?
– Чтобы освободить вас.
Одна из женщин обрадовано всхлипнула:
– Избавитель!
– Подожди! Не будь дурой! Это всего лишь очередная уловка, - прикрикнул на свою жену резчик.
– Его же подослали, чтобы он разыграл перед нами этот спектакль. Мы раскусили тебя, монах. Теперь можешь убираться!
Резчик тоже был сильно избит. Видно и для него цепи оказались чрезмерно тяжелы.
– Вы не понимаете, я говорю серьезно. Я и охранника для этого усыпил и кое-какие вещи собрал.
Клемент был в растерянности. Он считал, что заключенные обрадуются, узнав, что он хочет освободить их. Но они, по вполне понятным причинам, ему не доверяли. Ряса автоматически делала монаха врагом.
– Да-да, проваливай… - буркнул мясник.
– Мы же страшные некроманты и сейчас сожрем тебя живьем. Вместе с душой.
– Мне бы только снять с вас каналы, а уже за ограду я бы вас вывел. А там и до леса недалеко, - сказал монах, не слушая его.
– И приятелю
– Он мне не приятель. Он один из Смотрящих, и очнется еще не скоро.
– Значит ты не один из них?
– в глазах мясника блеснул маленький лучик надежды и тут же погас.
– Нет, не верю.
– Это правда!
– возмутился Клемент.
– А, выбора-то все равно нет… - он чуть качнул головой.
– Кто же ты, переодетый спаситель?
– Какая вам разница?
– спросил монах, пытаясь сломать ножом крепление.
– А я тебя узнала, - неожиданно сказала жена резчика.
Муж удивленно посмотрел на нее.
– Да, он неоднократно бывал у нас в лавке. Еще мальчиком. Мы были дружны с его родителями. Помнишь его, - обратилась она к мужу, - это Клемент. Он рано осиротел и с тех пор воспитывался в приюте.
– Неужели за эти годы я нисколько не изменился?
– удивился монах.
– Нисколько, - женщина грустно улыбнулась и прижала к себе дочь.
– Не ожидала, что придется встретиться с тобой при таких грустных обстоятельствах. Нас скоро казнят.
– Не казнят, - монах упорно воевал с кандалами.
– Ты не веришь, что мы убили того молодого парня? Патрика?
– Не верю. Поэтому и помогаю.
– Но ведь ты тоже монах!
– вмешался мясник.
– И я тоже узнал тебя, Клемент. Ты должен быть с ними заодно. Это ловушка… Тебя послали, чтобы ты втерся к нам в доверие, и проследил, где находится наше логово. А мы не знаем, где оно находиться… - Он рассмеялся неприятным дребезжащим смехом.
– Меня уже спрашивали.
– Чушь какая! И не поднимайте шум, а то мне придется составить вам компанию на площади. Я очень рискую, находясь здесь. И для меня наказание будет более страшным, чем ваше.
– В этом городе больше не осталось хороших людей, - с горечью сказал мясник, делая безуспешную попытку подняться.
– Одни предатели. Никому нельзя доверять.
– А что это такое?
– Клемент взял в руки глубокую миску, на дне которой плескались остатки темной жидкости.
– Вода. Дрянная на вкус, но нас мучила сильная жажда, и выбирать не приходилось. Ее принесли сразу после заката.
– Заключенный кивнул в сторону маленького зарешеченного окошка, сделанного для вентиляции подвала. Днем оно служило единственным источником света.
Монах, поморщившись, принюхался и, окунув в воду палец, осторожно лизнул его.
– Тьфу!
– он поспешно сплюнул и с несчастным видом посмотрел на людей.
– И вы выпили ее, да?
– Да, - прошептал резчик, чувствуя недоброе.
– Не надо было?
– Не надо, - у Клемента опустились руки.
– Смотрящий Пелес решил перестраховаться на случай вашего побега и загодя дал вам яд.
– А ты уверен? Я думаю, что всякий может ошибаться. Мы же еще живые, с нами все в порядке.