Седьмое чувство. Дилогия
Шрифт:
Быстро позавтракав, они снова двинулись в путь. Клемент стремился быстрее покинуть лес, в котором на них напали, и оказаться под защитой таверны. Через час неспешной езды деревья заметно поредели и они выехали на открытое пространство. Солнце показалось из-за облаков, воздух потеплел. Таверна - высокий добротный двухэтажный дом, окруженный забором, уже виднелась на горизонте.
– Обидно, - пробормотал монах.
– Вчера мы не доехали до нее совсем немного. Знал бы, что осталось так мало, ни за что бы не заночевал в лесу.
– Ты обещал, что мы сможем
– Я сдержу обещание, - кивнул монах.
– У меня болит горло, - призналась Мирра.
– По-моему я простудилась.
– В таверне наверняка будет молоко или горячий чай. Они избавят тебя от простуды.
Эта дорога не пользовалась большой популярностью, и свободные места были в избытке. Владельцем трактира оказался пожилой гном по имени Ларет. Обычно гномы не берутся за дела, где не будет гарантировано тройной прибыли, но потом Клемент выяснил, что Ларет в свое время уже заработал немалый капитал.
Теперь, когда деньги его больше не интересовали, он решил посвятить свою жизнь искусству. Он писал картины, не заботясь о том, понравятся они кому-нибудь или нет. Писал исключительно для себя. У него была мастерская, заставленная незаконченными полотнами - святая святых, куда он не никого не пускал, хотя прислуга изредка делала робкие попытки там прибраться.
Ларет, одетый в обязательный темно-зеленый костюм, лично налил Мирре молока с медом - при таверне держали пару коров, и поинтересовался у Клемента о его делах. Не заметить, что монах недавно участвовал в драке, было невозможно, поэтому Клемент честно рассказал о том, что произошло. Весть о печальной участи бандитов только порадовала гнома.
– А я гадаю, почему ко мне почти месяц никто не заезжает, - сказал он, по-стариковски покашливая.
– Вот оказывается в чем дело…
Собственно трактир ему был нужен только для того, чтобы не оставаться в полном одиночестве и регулярно узнавать новости со всех сторон света. Истории, рассказанные путешественниками, вдохновляли его на написание новых работ. "Ель на три четверти" подходила для этого как нельзя лучше.
– Я оставил тела, как есть, - монах виновато опустил глаза.
– Хоронить их у меня не было ни сил, ни желания.
– Я отправлю туда своего работника, - понимающе кивнул Ларет.
– Далеко они от нас?
– Всего в часе езды.
– Пусть Бролл возьмет лопату и заодно проветриться. Ему давно пора, - сказал гном, обращаясь к кухарке, которая присутствовала при разговоре.
– Пошли за ним. Если не будет лодырничать, то вернется к вечеру.
– Он нахмурил густые рыжие брови и посмотрел на Клемента.
– Тебе повезло, что жив остался. Обычно они сначала режут, а потом разговаривают. Уже трупом. А ты высокий, но щуплый. И откуда в тебе только силы взялись? Видно, твой бог все-таки не дремлет.
– Так и есть, - согласился монах.
– В Вернсток идешь?
– догадался гном.
– Говорят, что в Вечном Храме есть галерея необыкновенных картин. Они оживают под человеческим взглядом.
– Не слышал о такой.
– Дурная о них идет слава, - признался гном, -
– О чем речь?
– не понял Клемент.
– У меня был знакомый монах, и он рассказывал, что эти картины - дело рук могущественного мага. Он создал их много-много лет назад для каких-то своих целей, а для каких - никто не знает. Но не это главное… Теперь эти картины оживают, когда на них смотрят другие колдуны.
– В мире нет ничего невозможного, - сказал Клемент, глядя на гнома.
Тот только с горечью вздохнул.
– Мой знакомый рассказывал, что они очень красивы, а как зло может быть в красоте?
– Он видел их?
– Нет, но знает того, кто видел, - Ларет махнул рукой.
– Это собственно с его слов рассказ. Девочка, - обратился он к Мирре, - хочешь посмотреть мою последнюю работу? Она называется "Вечерний пожар".
Он спрыгнул с высокого табурета, на котором сидел и, ища на поясе нужный ключ, побежал к двери. Им не оставалось ничего другого как последовать за ним. Поднявшись на второй этаж, гном открыл дверь в комнату и кивком указал на полотно, висящее над кроватью. На картине был изображен еловый лес в лучах заходящего солнца. Работа была недурна. Ее место было не в стенах трактира, а где-нибудь в приемной градоправителя.
– А я, когда жил в монастыре, иллюстрировал книги, - признался Клемент.
– Прекрасно!
– обрадовался гном.
– В таком случае мы с тобой схожи. У меня есть книга, в ней очень занятные картинки, только она написана на неизвестном мне языке.
– Покажите?
– монах уже успел истосковаться по книгам.
Раньше работа с ними занимала большую часть его жизни, и ему было трудно забыть свое прежнее занятие.
– Да, ближе к вечеру, - согласился гном.
– Вы же не собираетесь уезжать прямо сейчас?
Монах заверил его, что не собираются.
– Тогда я обязательно найду ее.
Ларет сдержал свое обещание, и когда часы пробили семь, принес книгу в комнату Клемента.
– Удивительно, - сказал он, протягивая ему ее, - кожаный переплет, цветные картинки - и ничегошеньки непонятно. Но вы человек ученый… может, разгадаете эту загадку?
Мирра с интересом заглядывала ему через плечо: она обожала всяческие загадки, и в глубине души надеялась, что именно ей удастся понять то, что написано в книге. Что может быть лучше, чем благодаря смекалке опередить всезнающих взрослых?
Клемент положил книгу на стол и зажег еще одну свечу. Книга была в простеньком, но все-таки кожаном переплете. На первой же странице был изображен красный пещерный дракон, извергающий пламя. Монах удивился тому, с какой любовью и искусством была нарисована эта миниатюра.
– Красивый дракон, - вынесла свой вердикт Мирра.
– Горло все еще болит?
– Нет, - ответила девочка и покраснела.
– Обманываешь? Выпей лекарство и иди ложись в постель.
– Но еще же очень рано, - умоляюще сказала она, - кто же ложиться спать в такую рань? И потом, вдруг тебе снова станет плохо? Твои синяки очень плохо выглядят.