Седьмой урок
Шрифт:
— К вам только что подходила гражданка. Шилина, Жилина или Милина. Я уже забыла, как точно ее фамилия…
— Послушайте, барышня, — недовольно глянули на Янку из окна, — вы что тут, ради развлечения гуляете? Вспомните фамилию и обратитесь куда следует.
Янка продолжала расспрашивать посетителей, не признаваясь, зачем потребовалась ей незнакомая женщина, — почему-то не хотелось рассказывать людям о случившемся.
Потратив зря немало времени, вышла на улицу и направилась домой, украдкой
— Как раз!
И спрячет руку в карман весенней курточки.
С этой минуты у Янки появилась настороженность, безотчетное движение — то и дело прятала руку. Она уже не думала о том, чтобы найти Шилину, вернуть владелице утерянную вещь. И все, что вертелось в голове, — красивенькое, глазастенькое, таинственное!
Янка заметила, что перстень великоват, ерзает на пальце, и все же не расставалась с ним. Только прятала руку, когда подходил кто-нибудь.
Первой заметила кольцо мама:
— Это что за новости?
— Ничего не новости. Еще вчера мне девочка подарила… — в таких случаях Янка обычно говорила все, что придет в голову, лишь бы «наоборот».
— Девочка? — глаза матери тревожно уставились на зеленый глазок.
— Да. Наташа Кузькина. Ты ее не знаешь, она недавно перевелась к нам.
— Недавно? И уже подарки?
— Ну, и что ж. Она добрая. И очень богатая. Приехала с Урала… — одно цеплялось за другое, цепочкой, и Янка уже не могла остановиться — …Там, знаешь, сколько угодно всяких разноцветных самоцветов! Правда, красивое колечко?
Янка подняла руку, и кольцо едва заметно скользнуло на пальце.
«Ничего, — подумала она, — не спадет!»
— Но это мужской перстень.
— Ну, так что ж. Сейчас очень модно. Сейчас девчонки даже часики мужские носят. Очень здорово.
— Не нравится мне это кольцо.
— А мне нравится.
— Гадючка с зелеными глазами.
— А мне нравится.
— У школьниц — кольца!
И мама принялась вспоминать, как девушки в ее время… И как все они трудились, стремились, гордились. Мама много раз рассказывала об этом, Янка заучила наизусть, но тем не менее всякий раз внимательно выслушивала, благоговейно склонив голову.
— Килина! — позвал из соседней комнаты отец. — Отложи, пожалуйста, разговор. Мы и так опаздываем к Мартыновым. Никогда не завяжешь пульку по-человечески.
И они заспешили к Мартыновым.
Весь вечер Янка носилась с перстеньком, играла, словно котенок.
Но потом все чаще стала замечать, что перстень не по руке, скользит на пальце, вертится, а когда мыла руки, упал в умывальник.
А тут еще на вечеринке у соседей подружка бросила небрежно:
— Где ты выдрала это колесо? Допотопщина.
— А мне нравится!
— Может, ты и права, — обдумывала
И уже откровенно любовалась колечком.
В этот вечер Янка ни разу не вспомнила об Арнике. Наверно, потому, что было очень весело.
На прощанье подружка — щеголеватая девица, распевающая романсы утробным басом, — шепнула:
— Завтра у нас мировая вечеринка. Знаменитые мужики придут. Два физика и один локатор. Понимаешь, школа кончается, надо к жизни относиться сознательно.
Янка так и не рассталась с перстеньком и спать улеглась, крепко зажав его пальчиком: может, до утра палец распухнет и станет лучше держать кольцо.
Ночью привиделось ей худенькое, потемневшее лицо с маленькими, как осенний дождь, слезинками, застывшими в глубоких морщинах.
Янке стало не по себе, но потом пришло на выручку короткое привычное слово:
— Подумаешь!
Сказала себе: «подумаешь!» и ни о чем не стала думать. Повернулась, уткнулась носом в ковер, уснула безмятежно.
Максимчуку казалось, что весь класс украдкой наблюдает за ним и Янкой, в каждом взгляде угадывалось любопытство. Он сторонился ребят, разговаривал неспокойно, повздорил с товарищами, урок отвечал неважно. Учитель оценки в журнале не выставил, а только напомнил всем, как надо распределять время перед экзаменами.
И в этот день Арник не ждал Янку под старым каштаном, встретил случайно — Янка стояла у театральной афиши рядом с какой-то лохматой девицей в красной, крупной вязки, похожей на кольчугу кофте.
— В кино собираетесь? — спросил Арник.
— Ничего не в кино. Так себе, о жизни разговариваем.
— О жизни — это полезно…
Впервые эту девицу Арник увидел минувшей осенью, на танцплощадке. Девушки кружились вдвоем — было еще рано, ни оркестра, ни публики — разучивая какой-то лихой танец. Арник подозвал Янку:
— Кто эта дикая девуля?
— Подруга моей подруги.
— Что у вас общего? И, между прочим, как ты попала на танцплощадку?
— Так же, как ты, вход свободный.
— Ничего мне не сказала…
— А мне в милиции сказали, что я самостоятельная. И даже с паспортом поздравили.
Однако с подружкой Янка распрощалась и весь вечер посвятила Арнику. После того лохматая девица на глаза Максимчуку не попадалась.
А сейчас вот, у афиши, в красной кофте на фоне желтого афишного пятна: «Цирк. Последние гастроли».
— Если о жизни, это полезно… — Арник не договорил: приметил на руке Янки кольцо — золотистая змейка с хитрыми глазками. В школе этого кольца у Янки не было. Весь последний урок Арник смотрел на ее руки, ему нравились нежные руки с тонкими, красивыми пальцами.