Секреты прошлого
Шрифт:
И только сейчас — ничего. Непроницаемый взгляд, твердая линия губ, спокойное лицо.
— Куда ты шла? — низким голосом спросил он.
Даже тон незнакомый, какой-то… чужой, по-другому и не скажешь. Спокойный, ни единой эмоции. Так со мной мог бы говорить стражник, которого я увидела в первый раз.
— К тебе, — оторопела ответила я. — Послушай, я хотела тебе объяснить тебе все. Про то… Но это будет сложно. Тебе придется во многое поверить. Ты сможешь меня выслушать?
Я сглотнула, вглядываясь в черные глаза Сорина, ловящие желтые
Шеи коснулся холод, и я раздраженно поправила сползший шарф. Да, я опасалась гуляющих по замку сквозняков. И так чувствовала себя не лучшим образом большую часть времени, не хватало только простудиться.
Взгляд Сорина тут же скользнул по моей шее — кожа привычно покрылась мурашками, потому что… потому что Сорину, кажется, всегда нравилась моя шея. По крайней мере, он любил ее целовать, любил касаться губами ложбинки между моими ключицами, сгиба плеча и чувствительного местечка за ухом. Об этом мы не говорили, как и обо всем, что происходило между нами. Но Сорин обычно был очень нежным со мной, от этого у меня внутри что-то замирало. Кажется, нежность, — это то, против чего я не могу устоять. Куда там блестящим украшениям в шкатулках и красивым словам.
Я понадеялась, что Сорин тоже вспомнил о чем-то таком, робко улыбнулась, подняла глаза и наткнулась на взгляд, в котором наконец-то появились эмоции. Правда, не те, которых я ожидала. Не тепло и нежность, а ярость и… презрение?..
— О чем ты хотела со мной поговорить? — холодно спросил он, отойдя на шаг. — О том, что побрякушки тебе оказались нужнее?
— Ты что такое говоришь? — отшатнулась я.
— Это ожерелье Игрид, ты знала? Этот кусок заледенелой кошачьей мочи даже не соизволил потратиться тебе на новые драгоценности, отдал те, которые Игрид подарил ее отец. Она любила рубины.
Я вспыхнула от ревности. Игрид, значит! Любила рубины.
— А ты, конечно, в курсе, что любила принцесса Игрид, чтоб она мозоль натерла! — прошипела я и прикусила язык, сообразив, что говорю о ней, как о живой.
Но Сорину, кажется, было не до того, чтобы подмечать детали.
— Не смей так о ней говорить.
— Ах вот как!
Я задохнулась от злости, от обиды, от ревности. Сердце бухало в груди огромным барабаном, было больно и как-то до глупого обидно. Ну я ведь знала, с самого начала знала, как Сорин любит “покойную” принцессу. Да чтоб тут все провалилось, мы встретились на озере, в глубинах которого она исчезла!
И все-таки, как я умудрилась так глупо в него влюбиться и поверить, что он может ответить взаимностью, отнестись ко мне не только как к собственности или к вире, но и как к любимому и важному существу? Но Сорин же предложил мне медальон. Это что-то да значит, верно?
— Послушай, — мягко начала я своим “профессиональным” переговорным голосом. — Мы друг друга не так поняли, мне нужно…
— Нет, я понял все правильно. — Сорин молниеносно приблизился, схватил меня за подбородок кончиками пальцев и хмыкнул. — Ты решила выбрать этого
И в этот момент мои благие намерения быть спокойной и рассудительной испарились ко всем чертям. Пустозвон, значит. Значит, глупая и поверхностная. Знаешь, Сорин, если твоя распрекрасная Игрид так ошиблась, то это еще не значит, что я такая же.
И все-таки что-то во мне требовало уколоть Сорина посильнее. Хотелось сделать ему больно, так же больно, как было мне. И, к сожалению, я знала, где его слабое место.
— Этот пустозвон, — начала я, — не надевал на меня рабский ошейник и предложил брак. Не тащил в постель силой. Может, дело не в моей глупости не в глупости Игрид, а в тебе?
Господи, ну зачем я все это наговорила? Хотя в моих словах, безусловно, была доля истины. И все-таки об этом стоило бы промолчать. Ну вот ничему меня годы счастливого брака не научили!
Вот какая у меня сейчас цель? Разругаться окончательно? Или объясниться с человеком (драконом), которого я люблю?
— Прости, — с усилием произнесла я. — Это было… слишком неожиданно. Я растерялась и… мне нужно тебе кое-что сказать. Очень важное.
— Не думаю, что в этом есть необходимость, — откликнулся Сорин, выпрямляясь и сцепляя руки за спиной.
— Но ты же зачем-то явился ко двору, — заметила я. — Ты стал начальником стражи короля. Я готова съесть свои туфли, если ты скажешь, что сделал это из любви к его величеству.
— Как я уже и сказал, моя дорогая вира, — наклонился он ко мне и понизил голос, — я сделал это, чтобы наконец осветить этого ублюдка с испорченной кровью пламенем правды.
— Сорин, — начала я и дотронулась до его щеки кончиками пальцев.
В черных глазах мелькнуло какое-то отчаянное и и беззащитное выражение, мы замерли на несколько долгих секунд, глядя друг другу в глаза, а затем он проговорил:
— Мой ребенок — это все, что меня интересует. А Ариану давно пора было указать его место. Не смею больше тебя задерживать. Персу следует всыпать за то, что ты гуляешь одна.
Глава 19
От злости у меня перед глазами все поплыло. Я сжала кулаки, но — чудеса самоконтроля! — ничего не сказала из того, что вертелось на языке.
— Раз тебя интересует только твой ребенок — отлично, — заявила я вместо этого. — Потому что его благополучие — главное для меня тоже. Проводи меня к графине де Авен.
Сорин заморгал, лицо у него стало удивленным.
— Кошка! На кой тебе это сдалось?
— Что, думаешь, только тебе позволено секретничать с хорошенькими графинями? — уперла я руки в бока. — О чем вы шептались в зале суда?
— Этот… Ариан собирался ее казнить. Графиня — мой давний друг.
— Друг, значит, — прищурилась я. — И давно вы дружите?
— Ты, — Сорин нахмурился и посмотрел на меня, наклонив голову, — ты что, ревнуешь? Кошка! Кто дал тебе право меня ревновать?