Сексуальный студент по обмену - 2
Шрифт:
И с моим первым и единственным опытом употребления травки, все еще находящейся в моей крови, смешанной с похотью, я не была уверена, что смогла бы сопротивляться вопросам, чего я действительно хочу.
– На сегодняшнее утро я запланировал экскурсию по дому Анны Франк, поэтому нам нужно идти, - сердито объявляет Кингстон группе.
– Это еще кто такая? – насмехается Джеки.
Дорогой Боженька, возможно, кто-то другой должен был получить ее место в этой поездке. Как можно не знать, кто такая Анна Франк?
Когда я закатываю
Кингстон потирает лоб и открывает рот, чтобы ответить ей, но Нат опережает.
– Я сделаю это, босс, - говорит она ему, и ее настроение резко улучшается. Спокойно, но так снисходительно, она объясняет Джеки, кто есть Анна Франк, но думаю, большинство из нас слышит, что она не говорит, а именно: «Какая же ты тупица».
Каким-то образом - и никто не знает каким – Джеки удается вписаться в группу из шести человек, в том числе Паттоном и Чадом (я знаю «как именно» с этими двумя), чтобы создать отдельную группу с ней для авантюры с ними. Но Бриджет решила пойти с нами.
– Вы ребята не возражаете, если я к вам присоединюсь? – спрашивает она Нат, когда подходит.
Нат смотрит на меня и небрежно пожимает плечами.
- Ты знаешь, кто такая Анна Фрэнк?
– спрашивает ее Нат.
Она смеется и кивает головой. – Да, с самого девства. Не могу поверить, что мы увидим ее дом. У меня было достаточно ночных гулянок. Я готова оценить, что эта поездка действительно может дать… если в этом будет толк.
Нат пожимает плечом. – Ладно, убедила, - но я знаю, что она хотела сказать больше, судя по сарказму, который сочится из нее и блестит в ее глазах, когда она смотрит на Бриджет, уходящей, чтобы забрать свою сумочку.
И я права. Мне нужно все, чтобы не рассмеяться, когда она поворачивается ко мне и говорит: - Думаю, она сумасшедшая, поэтому ее выкинули из тройки.
– Ты безрассудная, - я качаю головой. – Пошли. Все уже заждались.
Эта короткая, прекрасная прогулка к месту назначения, во время которой Кингстон держит меня за руку, и я позволяю ему это. Теперь, когда мы поговорили обо всем, и я точно знаю то, что всегда знала - что он замечательный - я собираюсь радоваться с двойным упорством, за все то время, что страдала. Я отказываюсь быть нерешительной в том, что имею, чтобы наслаждаться тем, что чуть было не искалечило меня, что казалось утраченным навсегда.
Неудивительно, что он краем глаза смотрит на меня и улыбается, мягко сжав мою руку. – Я знаю, Любовь моя, много воды утекло. Но мы наверстаем упущенное. Клянусь.
Я ничего не говорю. Мне, очевидно, это и не нужно, поскольку он знал, о чем я думала раньше, поэтому я уверена, что он знает мой ответ сейчас … что я ему верю.
Мы следуем за Нат, которая идет с Бриджет, чтобы дать нам уединиться в доме Франков.
Тур увлекателен. Это почти больше, чем мой разум может принять, а также трагически остро; я несколько раз утираю одинокую слезу. Несколько раз Кингстон обнимает меня за плечо и целует мою голову, шепча: - Моя сладкая девочка.
Я наслаждаюсь
После окончания, в нашей группе царит мрачная тишина, где все просто стоят траурном осознании. На самом деле то, что случилось с этой семьей, с этой молодой девушкой – это не история, это биография… ее последние, пропитанные страхом слова настоящее и живое напоминание.
Дрожь пробегает по мне, что ощущает и Кингстон, поэтому он прочищает горло… и рассеивает туман над нами.
– Как вам предложение о круизе по каналу, звучит? Затем обед – за мой счет.
Все быстро соглашаются, виновато улыбаясь и вздыхают; единодушная благодарность за временное облегчение.
– Кто-нибудь желает прокатиться на велосипеде или доберемся туда пешком?
– спрашивает он.
Некоторые выбирают велосипеды и уезжают от нас, кто-то решил пройтись пешком, и мы все планируем встретиться у канала.
– Знаешь, - начинаю я, когда мы идем, - я теперь летала на самолетах, ездила на поездах, метро, каталась на Лондонском Глазу, лифтах, автобусе… и я собираюсь совершить круиз по каналу. Но тебе еще предстоит прокатиться на этом Автобане, который ты так любишь.
Он замирает, беря обе мои щеки и требуя, что мои глаза встретились с его серым взглядом.
– Но не я. Это печальный опыт моего прошлого – это просто прошлое. Я никогда не стану подвергать тебя риску, и, честно говоря, просьба не отклоняется.
Не то, чтобы я не была довольна ответом, но все я спрашиваю почти недоверчиво.
– Почему?
Его губы кривятся в медленной, сексуальной улыбке. – Потому что, Любовь моя, у меня уже есть то, что дает мне адреналин, в котором я так нуждаюсь.
– Я? – я стараюсь отбросить смущение, растерянность моим самонадеянным предположением и даже еще более оскорбленной возможностью, что, возможно, я ошибаюсь.
Он усмехнулся. – Да, ты.
Меня накрывает романтическое блаженство, и я целую его – точнее, нападаю на него, поднимаюсь на цыпочки, обнимаю его за шею, и наклоняю его голову, чтобы слиться с ним в поцелуе. И он радушно принимает это, обняв меня за талию и подняв меня в воздухе, крошечный смех вибрирует у меня во рту.
Я отстраняюсь, широко открыв глаза, смотрю на него, чтобы попытаться понять, почему он смеется. Я извиваюсь, пытаясь убежать от него, но он недоволен, его объятия становятся сильнее.
– Прекрати это, - требует он серьезным голосом, а в его глазах плескается веселье. – Я смеялся, потому что я счастлив, Эхо. Это очень опьяняет, когда ты рушишь барьеры и первая приходишь ко мне. Мы собираемся выбить из тебя эту глупую неуверенность, потому что я хочу больше твоей напористой сексуальности. И я это получу.
Сразу успокоившись, и больше, чем немного взволнованная этой перспективой, я улыбаюсь, прежде чем даю ему еще один быстрый поцелуй.
– Обещаешь?
– Ох, обещаю, - рычит он, кажется, разочарованный тем, чтобы меня отпустить. – Нам лучше догнать остальных. Боюсь, моих услуг экскурсовода немного не хватает. – Он улыбается. – И, конечно же, в моем прекрасном отвлечении, виновата ты.