Selbstopferm?nner: под крылом божественного ветра

Аверкиева Наталья

— Что?! — вырвался я. — Какие избиения?! Спятили?! — Я оттолкнул обыскивающего меня полицейского. — Никуда я с вами не поеду! Я не бил ее!

И в следующее мгновение меня швырнули на капот машины, резко ударив по ногам, разводя их в сторону. Суставы плеч пронзила острая боль. На запястьях щелкнули наручники. В отчаянье я треснулся лбом о капот собственной машины. Господи, ну зачем Карл не дал мне ее убить?

Глава 6

Всю дорогу в участок меня то трясло от стресса, то клинило от обиды. Я изо всех сил пытался держать себя в руках, но получалось

плохо. Слава богу, я не пил с ребятами. А то еще и за это бы попало. В голове крутились мысли о побеге. Я представлял, как меня выпускают из машины, я лихо со всеми разделываюсь и убегаю. Только дальше идеи убить Тину мысли почему-то не шли.

Машина остановилась. Меня выудили на улицу, с двух сторон крепко взяли за руки и повели в здание. Абсурд, какой абсурд! С Тиной ничего не могло случиться такого, чтобы за мной приехали полицейские! Из офиса она ушла вполне себе здоровой. И тут меня осенило! А если это Билл ее приложил, а она на меня все свалила? Меня завели в кабинет и усадили за стол.

— Наручники снимите, — буркнул я. Полицейские слишком туго стянули кольца и металлические браслеты пережимали вены на запястьях.

Мужики не шелохнулись.

— Ну или ослабьте немного. Я уже пальцев не чувствую. Пережали всё.

Они стойко игнорировали меня.

— Когда я буду писать на вас жалобу, то обязательно укажу на это, — пригрозил я. Дебилы.

В кабинет вошел еще один полицейский.

— Том Каулитц? — посмотрел на меня.

— Дональд Дак, — фыркнул я.

Он улыбнулся. Положил на стол папку с документами, сам сел напротив.

— Наручники снимите. У меня нарушено кровообращение. Это может привести к необратимым последствиям.

Он оценивающе посмотрел на меня. Потом кивнул одному из полицейских. Тот расстегнул наручники. Я, потирая запястья, развалился на стуле. Нога непроизвольно дергалась, раздражая меня самого.

— Уже поздно, все ушли, поэтому со следователем, которому поручено ваше дело, вы будете беседовать завтра, — раскрыл папочку полицейский и начал перекладывать с места на место какие-то бумажки.

— А можно узнать, в чем меня обвиняют?

— Да, конечно. Вы обвиняетесь в том, что нанесли тяжелые увечья Тине Каулитц и угрожали ей убийством.

Он протянул мне ксерокопию какого-то листа с очень некачественным текстом. Телефонограмма из городской больницы. Отлично. «Множественные ушибы и кровоподтеки лица, гематома, ссадина нижней губы, кровоподтек правого плеча, ссадина левого плеча, ЧМТ (?), нарушение координации движения, перелом костей носа (?), астенический синдром. Со слов пострадавшей избита братом мужа Томом Каулитцем». Заебись.

Я почесал затылок.

— Что такое астенический синдром?

— Нервно-психическая слабость.

— Я не избивал ее до такого состояния. Она вполне себе бодро убралась из моего офиса.

— Странно, а вот фрау Каулитц утверждает, что вы накануне угрожали ей убийством и даже гонялись за ней с лопатой в доме.

— Не гонялся я за ней с лопатой.

— Экспертиза показала, что на черенке лопаты есть ваши отпечатки пальцев, а зарубка на двери и краска на лезвии имеют одно происхождение. — Он опять протянул мне бумагу. Результаты экспертизы. — К тому же вы уже привлекались однажды за нападение на женщин. — Посмотрел на меня ласково, как на ребенка, который очень неуверенно врет.

— Извините, но дальнейшую беседу мы продолжим только в присутствии моего адвоката.

— Как скажите, — легко согласился он. Сложил обратно листы в папочку, закрыл ее и повернулся к полицейским: — Проводите, герра Каулитца в камеру.

Я поднялся и, набычившись, посмотрел на мужика:

— Я

не избивал ее. Если бы я решил ее избить, то такими легкими ранами она бы не отделалась.

— Мы всегда готовы предоставить вам нашу жилплощадь на ближайшие несколько лет, — кивнул он мне. — Отдыхайте, герр Каулитц.

Камера оказалась очень маленькой. В ней было две кровати, стол, телевизор, пара тумбочек и стульев, раковина и унитаз. Под потолком висела маленькая видеокамера. Я осмотрелся. В целом, если не думать про место, то вполне сносно. Похоже на номер в самом дешевом отеле. Проблема только в одном: я забыл телефон в машине, а без записной книжки я помню только три номера — свой, Билла и старый номер Мари. Я даже домашний телефон матери не помню. Себе звонить на телефон — глупо. Биллу я тоже звонить не буду, даже если меня поведут на расстрел. Мари… Черт, ну как же я… Сьюзен… Так, Том, давай рассуждать логически. Если я говорил с Мари и сказал ей, что меня тормознула полиция, хватит ли у нее ума додуматься — если я пропал, значит меня задержали? А если нет? Они обязательно должны сообщить о моем задержании адвокату и семье. Дерьмо! Мать удар хватит.

Я вытянулся на кровати и включил телевизор. Бля, когда же эта сука все провернула-то? Надо отбросить глупости и начать думать. Я не бил ее. Тряс, но не бил. Пару раз о стенку приложил, но не так чтобы до сотрясения мозга и перелома носа. Стоп! Нос! Если ударить по носу и тем более его сломать, будет много крови. Крови в офисе нет. Ушла она хоть и потрепанная, но нормальная. Значит, это не я. Но кто? Блядь, дерьмо! Ее увел Билл. Билл… Мари же говорила, что он ее ударил до потери сознания. О, нет… Ебаный в рот! Может Билл ее отлупил, а она на меня специально стрелки перевела? Но это бред! У меня алиби. Я был на работе, потом поехал к Мари. Со мной в машине было еще четыре человека, я их подкинул до центра, а там уже… А вот следующие полчаса я полз до Мари. Но город еле двигался в это время… Дерьмо! Почему опять я?! Это же легко проверить, да? Там же камеры должны быть, да? Бляяяяя… А где интересно ее избили? Боюсь, как бы мне эти полчаса боком не вылезли. Ебаный в рот! И Мари… Есть камеры у нее дома. Но мой комп был выключен, значит, запись не велась? Твою маааать… Няня Мари! Она может подтвердить, во сколько я пришел! Хорошо, допустим. А потом мне лучше будет все-таки сесть, потому что Сьюзен, узнав о том, где я провожу вечера, повесит меня за яйца около дома Мари. И чтобы этого не случилось, лучше находиться под охраной в изолированном от Сью помещении. Чего-то все плохо. Если же это Билл избил Тину… Так, давай больше не будем думать, а ляжем спать. По крайней мере так время быстрее пролетит.

Утром со скуки я закатил скандал по поводу того, что в мой сандвич не положили майонез, ведь если бы я знал, что сандвич с тунцом без майонеза, то взял бы сандвич с бужениной! Он должен был быть с майонезом по всем законам подлости. Кофе в тюрьме тоже оказался наипоганейшим. Даже хуже, чем был у Мари, пока она жила на Маловер штрассе, хотя мне казалось, что хуже и быть не может. Я валялся на постели, щелкал каналы телевизора и думал о том, как связаться с Йоахимом. Вообще, он входит в какую-то их ассоциацию адвокатов. Наверняка в полиции есть база, по которой его можно выцепить. Да, точно! Надо сказать следователю, что без своего адвоката Йоахима Хайдера я и рта не открою, и пусть он его официально вызывает. О, Тину и Билла показывают! ЧТО?! От неожиданности я сел. Это был снимок Тины в анфас — лицо реально все в синяках, нос распухший, вид такой, словно ее кто-то использовал в качестве груши в секции бокса. Не я это! Черта с два! У меня тогда руки должны быть сбиты! Не я это! Но кто?