Семь понедельников подряд
Шрифт:
– Только не совсем понятно, это все-таки я хвост из Москвы привезла, или за тобой наблюдали.
– Думаю, что ты. Чего за мной следить-то? Забирайся в квартиру и ищи. Можно даже прирезать, если помешаю. А вот ты – птица перелетная, мало ли куда тебя еще занесет.
– Ну и юмор у тебя, - сморщилась Светка.
– Это не юмор, а суровая и неприглядная проза жизни. Я беспокоюсь за других. Ну, родители мои на даче и в ближайшее время в город не приедут. Разве что за пенсией, но это еще почти через месяц. А вот та же Марья Петровна, к примеру? И
– М-да, - Светка бросила окурок в урну, не попала и наткнулась на осуждающий взгляд проходящей мимо старушки с пуделем. – Надо бы их как-то предупредить. Только вот как? Не рассказывать же про клад.
– Боюсь, Марь Петровне все же придется рассказать. Не все, конечно, но кое-что. Она бабка хоть и безбашенная, но все же с головой, хоть это и парадокс. Вот только…
– Ну что еще? – страдальчески вздохнула Светка.
– Только по телефону это делать… ну, сама понимаешь.
– Только не говори мне, что надо снова туда переться и лопать жуткий пирог.
– Можешь не переться. Сама съезжу. А потом на вокзал. А ты можешь на вокзал отправляться прямо сейчас. Не знаю, правда, когда там поезд на Тамбов – или как там надо ехать?
– До Тамбова – это три лаптя по карте. Надо до Моршанска. А еще лучше, если есть какой-нибудь жутко пассажирский поезд, или даже почтово-пассажирский. Который у каждого столба ногу задирает. Чтобы остановился на станции Фитингоф. Оттуда до Вараксы всего километров шесть или семь. Слушай, Оль, а может, все-таки со мной поедешь?
– Нут уж, как-нибудь без меня.
Если честно, мне вдруг ужасно захотелось с ней поехать. Прямо пел в уши кто-то противный, с тоненьким голоском: давай, давай, интересно ведь, здорово, а вдруг и правда клад найдется. Время от времени этот же голосок настоятельно предлагал мне бросить пару монеток в игровой автомат или купить лотерейный билет. До сих пор мне удавалось держать оборону. На этот раз я тоже решила не поддаваться, тем более риск был несоизмеримо больше, чем потеря некоторого количества дензнаков.
– Зря, - вздохнула Светка. – И очень жаль. С тобой как-то… не знаю, спокойнее, что ли. И веселее.
– Ага, обхохочешься.
– Во всяком случае, я рада была познакомиться. Ну, адрес твой у меня теперь есть. Может, увидимся как-нибудь.
Да-да. Увидимся. Если тебе башку не отвернут на Тамбовщине.
Это я подумала так, а говорить вслух не стала.
– На чем лучше до вокзала доехать? – спросила Светка, поднимаясь со скамейки.
– Не представляю. Трамваи туда не ходят. На маршрутке какой-нибудь. А можно до метро пешочком дойти и пару остановок проехать. С пересадкой, правда.
– Ничего, я не тороплюсь особо. А тебе в какую сторону?
С минуту я пыталась сориентироваться на местности. Вообще-то я, что называется, страдаю топографическим кретинизмом и ориентируюсь очень плохо. В городе – в основном при помощи станций метро.
– Ну, если ты на метро, то нам по пути. Только если подождешь минут десять - пятнадцать.
– Зачем? – удивилась Светка.
– А я
Светку скисломордило, словно она откусила лимон.
– Ты что, в Бога веришь? – спросила она то ли с изумлением, то ли с презрением, то ли с отвращением. А скорее, всего понемногу. Словно заподозрила меня в принадлежности к особо гнусному племени извращенцев.
– Тебя это не устраивает? Ты общаешься только с пламенными атеистами? – усмехнулась я, привычная к подобной реакции. Было когда-то такое, что я в неофитском порыве принималась вдохновенно проповедовать, но поняла, что выгляжу глупо и убедить никого все равно не могу.
– Я этого не понимаю, только и всего, - надменно выпятила губу Светка. – Охота дурью маяться, дело твое. Это сейчас модно.
– Помолчи, а? – попросила я. – Не понимаешь – так и помалкивай. Посмотрим со временем, дурь или не дурь.
Светка пожала плечами и демонстративно плюхнулась обратно на скамейку, закинув ногу на ногу: мол, пожалуйста, иди, если делать больше нечего, а меня туда на канате не затащишь. А я и не собиралась – кто-то же должен был стеречь мою сумку.
В соборе я пробыла недолго. В брюках, с непокрытой головой – чувствовала себя совершенно не в своей тарелке. Кроме того, угнетало обилие праздных туристов. Правда, на их фоне я совершенно не выглядела чужеродным пятном, но меня это мало утешало.
Поставив свечку Богородице, я кое-как прочитала благодарственные молитвы и остановилась в задумчивости перед кануном: можно ли молиться о блаженном упокоении практически не знакомых мне людей – Павла и Максима. Может, они и не крещеные даже. В конце концов, поставила свечи об упокоении всех моих умерших родственников сразу.
Обычно в храме я чувствую себя, как в теплом уютном гнезде – уж не знаю, можно ли использовать такое сравнение. Во всяком случае, там мне всегда спокойно. Даже если кошки на душе скребут, на какое-то время они прекращают свою разрушительную деятельность и на время сворачиваются клубочком в дальнем уголке. Но сейчас мне было не по себе. Нервы? Ну да неудивительно, после всех утренних событий. Или неподобающий внешний вид? Я никогда, по примеру чересчур праведных бабушек, не делала замечаний размалеванным гражданкам в джинсах или мини: мол, чего это вы в храм так вырядились. Но тихо радовалась, что я-то в платке и юбке. Прямо евангельский фарисей: благодарю Тебя, Господи, что я не как тот презренный мытарь. Малопочтенное чувство, но… до святости нам всем, как сказала Светка, три лаптя по карте.
И все же, все же… Смотрел на меня кто-то, что ли?
Я озиралась усиленно, но, вроде, никому до меня дела не было.
Или это уже мания преследования?
Выходя, я замешкалась в дверях, и на меня налетел идущий следом мужчина. Оглянувшись возмущенно, я успела рассмотреть темно-русые волосы, темно-голубые, почти синие глаза и тонкий шрам на виске. Одет он был в серые брюки и синий джемпер, а в руках держал черную барсетку.
– Простите, - мужчина придержал меня под локоть.