Семь посланников
Шрифт:
– Валенсия, мне срочно нужна санкция на обыск.
– Она уже есть у тебя, - тотчас известила та.
– Так быстро?
– Я видела, куда ты попал, и немедленно запросила разрешение на обыск
у начальства.
– Молодчина, люблю, когда ты такая оперативная, - похвалил Генри,
устанавливая трансфертор[70] к персональному интеллэйду Мак-Вейна. Окончив передачу информации на базовый интеллэйд ГСБ, Макензи отключил устройство и подошел к подозреваемому. Перекинул магната через плечо и охнул под тяжестью его веса.
–
душ. Разведчик покинул кабинет и направился со своей ношей к лифту. Коридор был по-прежнему пустым, и у Генри не осталось сомнения в том, что этот этаж был секретным и его не существовало на чертежах гостиничной станции. Он вспомнил, как Мак-Вейн, войдя в лифт, нажал не одну кнопку, а сразу несколько, словно набирая код. Сев в лифт, Генри поехал на самый верхний этаж, в отсек отбытия. И достиг шлюза, где его дожидался Эжен Мюри, агент ГСБ, заменивший одного из охранников гостиницы. Пока его сослуживцы занимались поимкой преступников, он стерег корабль разведчиков.
– Дисмас уже пришел?
– Да, он внутри, вместе с Кроссом.
– Вот возьми этого косача и отнеси на борт. Я пойду за его братом. Передав свою ношу Мюри, Генри пригладил темные волосы, подправил франтовской костюм олигарха и отправился за последним преступником. Достиг нужного этажа и прошел в банкетный зал. Праздник был в самом разгаре. Музыка, танцы, выпивка, людские голоса, все смешалось в безумной, радостной оргии. В воздухе стоял гул, заглушаемый ритмичной музыкой. Среди приглашенных было мало интеллигентов. Большую часть общества составляли богачи, сколотившие себе состояние на наивности доверчивого населения. В ливне света играли и плясали, рассыпали искры драгоценные камни украшений жен и любовниц толстосумов. Зал, который совсем недавно покинул Макензи, радикально изменился. Скромный банкет стал походить на великий бал сатаны. Отыскав в толпе танцующих Оливера Мак-Вейна, разведчик зашагал к нему.
– Оливер, пошли, есть срочное дело, - перекрикивая музыку, заявил
Макензи.
– Что стряслось?
– заметив тревожное лицо брата, спросил тот.
– Объясню по дороге. Лже-Осмунд, лавируя между танцующими парами, довольно бойко вывел брата из объятий толпы. Они вышли из зала и проследовали к лифту. Телохранители магната неотступно следовали за ними.
– Останьтесь здесь. Я вызову вас в случае надобности, - велел
разведчик охранникам. Как только они вошли в лифт, Оливер беспокойно начал задавать вопросы.
– Узнаешь, когда прибудем на место, - ответил ему Макензи тоном,
каким обычно Осмунд обращался к брату. Мак-Вейн младший умолк, тревожно ожидая развязки этой необычной спешки. Кабина остановилась на самом верхнем этаже, и мужчины прошли к концу отсека отбытия. Эжен Мюри ожидал их у шлюза.
– Куда мы летим?
– испуганно спросил Оливер.
– В тюрьму, - с усмешкой ответил
– Ты арестован по обвинению
в продаже запре-щенного наркотика - гроттера. Прежде чем арестованный успел что-либо произнести, эмтачер лишил его подвижности.
– Доставь и этого кита на борт, - обратился Макензи к сослуживцу. Мюри перенес последнего задержанного на "Сигал", а Генри, усевшись в кресло пилота, включил системы навигации. Задал курс полета, подключил программу автопилота, и судно, вылетев из ангара, устремилось к материнскому кораблю.
Г л а в а 12
ЛУЧШАЯ НАГРАДА
Любовь и брак - это две небесные лестницы: по
лестнице любви поднимаются на небо, а по лестнице
брака спускаются на землю.
М.Сафир
– Позволь поздравить тебя с наградой, Генри, - услышал он голос
связистки по спейвоту.
– Спасибо, Валенсия, в этом есть и твоя заслуга.
– Моя? Я практически ничего не сделала.
– Ну-ну, не скромничай.
– Я и не думала. Просто говорю правду. Это ведь ты рисковал
жизнью, отправляясь в это осиное гнездо, ты изменял свою внешность и входил в образ каждого и, наконец, это ты арестовал подозреваемых и передал нам столь важную информацию из интеллэйда Мак-Вейна.
– Нас было трое.
– Но главную задачу выполнил ты.
– Ты переоценила мои заслуги.
– Героя не должно ничего смущать.
– Герой?
– услышав это определение, Макензи рассмеялся.
– Да
никакой я не герой. Я такой же, как все. Возможно, немного дикий и необузданный, но отнюдь не герой.
– Но ведь я не одна так думаю, весь наш департамент согласен с
моим мнением. Здесь все только и говорят о твоей доблести и тонком уме, благодаря которым ты удостоился почетной звезды.
– Для меня лучшей наградой было бы увидеть тебя хоть раз в жизни.
– Не могу, Генри. Не упрашивай. Ты ведь знаешь, что по уставу связистам
и агентам запрещено встречаться.
– Об этом никто и никогда не узнает. Клянусь!
– Моя совесть будет знать.
– Тогда спроси у своей совести, разве справедливо обрекать меня на
страдания? Валенсия звонко рассмеялась.
– Какие еще страдания, Генри? О чем ты говоришь? Не ты ли каждый свой
свободный вечер проводишь в веселой компании гризеток? Я что-то не замечала у тебя страдальческого лица.
– Как же ты могла заметить это, раз никогда не видела меня,
Макензи налил себе чая и пригубил стакан.
– Я тебя видела, - неожиданно заявила Валенсия. Генри от удивления опрокинул стакан, и горячий напиток ошпарил его ноги. Поспешно снял с себя брюки и кинулся к аптечке. Достал аэрозоль от ожогов и нанес лекарственный препарат на покрасневшую область кожи. Средство от ожога подействовало мгновенно, и он ощутил облегчение. Услышав оханья и брань Генри, связистка встревожилась.