Семь посланников
Шрифт:
– Странно, если бы ты действительно завидовал, так уже помер бы, как
ты сам говоришь, от зависти. Почему же ты еще жив?
– Наверно, ума не хватает, чтоб умереть, - отозвался Маззи на замечание
короля.
– Коэффициент правдивости сводится к нулю. Ладно, плут, скажи, что
слышно во дворце?
– В моем или в стане врага?
– В чужом, конечно, недоумок! Здесь о своих я знаю все.
– Правитель помнит человека?
– Да, как же мне его забыть.
– Так вот, все говорят, пришелец стал фаворитом
– Кем-кем?
– Шутом, наверное.
– Или разбойником-лжецом. Ну что же, стал он фаворитом. А мне что до
него?
– Теперь вы квиты.
– В чем?
– Уж лучше бы он был казнен.
– Тут шут расхохотался.
– Теперь он
Ариады раб.
– Ну, что за вздор! Все это чепуха. Не верю я.
– Однако ж, это правда.
– Раб, значит?
– Все говорят, что королева неразлучна с ним.
– Странное явление. И что же?
– Больше ничего.
– Займись-ка слухом этим, и выясни-ка что к чему.
– Слушаюсь, слушаюсь, слушаюсь. Я все узнаю. Все! Маззи, обрадованный любимым поручением, вприпрыжку ускакал из комнаты. Достиг играючи тронного зала и пересек его. Вышел из противоположной двери и очутился во владениях королевы.
– Стой, куда идешь?
– спросил стражник.
– К королеве.
– Зачем?
– Есть разговор.
– Пошел прочь. Шутам вход воспрещен.
– Ах, так?!
– лицо Маззи побагровело от злости.
– А знаешь ли ты, с
кем говоришь? Я Маззи, помощник короля.
– Я знаю, кто ты, - надменно ответствовал страж.
– Проваливай отсюда,
королева занята.
– Что может быть для нее важнее послания от короля?
– Послания?
– усмехнулся тот.
– Видать, наш властелин совсем уж плох,
раз посылает к нам с посланием шутов.
– Поверь мне, веселить правителя куда уж лучше, чем быть безногим
червем подобно тебе. Как жаль, что я говорю с тобой в последний раз. Король тебя казнит, узнав, как ты обошелся с его любимцем. Ну что ж, прощай, бедный червячок, - надел он маску сожаления.
– Мне жаль тебя, хорош, видать, ты был когда-то. И если вдруг о тебе больше никто не вспомнит после смерти, знай, что Маззи будет хранить о тебе долгую память. Слова эти и угроза быть наказанным подействовали на стража.
– Эй ты, постой! Зачем же сразу огорчаться? Подожди-ка здесь, я мигом
вернусь, - сказал он и тут же вошел в покои королевы. И вышел с выражением радости на лице. Проходи, королева примет тебя.
– Вот это уже другое дело. А ты говорил, что она, занята.
что-то ворча себе под нос, плут вошел в комнату.
– Да продлятся дни правления нашей великой королевы! Вы прекрасны, как всегда! Нет, даже лучше, чем всегда! Вы изумительны, умопомрачительны.
– Довольно-довольно! Кончай словесную пачкотню. Говори, зачем
пожаловал, подлиза.
– Да так, лишь поглядеть на вашу красоту, отдать ей дань безумства. и
как же вам к лицу ваш праздничный наряд, - разглядывая правительницу,
– Ну, хватит лясы здесь точить. Пришел, увидел, уходи.
– Вот так всегда! О, бедный Маззи! Нет тебе нигде приюта. Ты
отовсюду всеми гоним!
– Без драм, без драм. Найди себе занятие полезнее, чем потешаться над
всеми и вмешиваться в дела других, вот тогда ты и будешь везде желанным.
– Ох, я несчастный, глупый карлик. Никто меня не любит, всем я
ненавистен, - смахивая с уголков глаз мнимую слезу, притворно всхлипнул Маззи.
– Сегодня праздник. Кончай мне портить настроение. Иди к тому, кто
любит тебя больше всех. Ведь Гектус жить не может без тебя. Ты правая, а то и левая его рука, помощник-ябедник, его глаза и уши. Он дышит ведь тобой. И тут ее слова прервал хохот шута.
– Да что вы, прекраснейшая королева! Для властелина я только лишь
забава, он ценит мои шутки, вот и все!
– По-моему, это уже немало. Наш Гектус жестокий грубиян, и если он тебя
все еще терпит, видать, ты дорог его сердцу.
– речь Ариады оборвалась, когда она увидела землянина в дверном проеме.
– Входи же, Генри, не стой в дверях.
– А вот и он, тот, кто дорог вам, - завидев человека, съязвил
лилипут.
– Ты надоел мне, Маззи, уходи. Горбун недовольно покосился на Макензи, потом он поклонился и ушел. Он побежал к королю, чтобы доложить обо всем увиденном.
– .и как только к ней заявился этот длиннющий пришелец, она прогнала
меня, - обиженным тоном доложил шут своему властелину все, что он видел и узнал.
– Так-так, теперь мне все понятно. Значит, советник появился у нее.
– Да-да, я сразу понял, он злодей. Настала пауза, правитель думал, Маззи тоже.
– Нам надо очернить пришельца в ее глазах.
– Верное решение! Я сам бы это предложил. Да только скромность
не позволила сказать мне это первым. И как же мы его погубим?
– Рябое лицо горбуна светилось, предвкушая скорый заговор.
– Узнаешь в свое время. Гектус не стал раскрывать свои планы шуту. Нет, не из-за того, что не доверял ему, просто знал, насколько неудержимо тот был болтлив. Назревший план был коварным, да другого и не стоило ожидать от Гектуса, сурового правителя Нортиса.
* * *
– Мой ангел, ты выглядишь просто изумительно!
– оглядев королеву с
ног до головы, воскликнул фаворит. Праздничный наряд Ариады состоял из обтягивающего длинного платья без рукавов с узкими бретелями и глубоким лифом, туалевой накидки, едва прикрывавшей плечи, и изящных перламутровых туфелек на плоских подошвах с тонкими ремешками. Ткань платья была сделана из тончайших, разноцветных нитей, благодаря чему цвет ее менялся в зависимости от преломления света. Чокером послужил колитер, а голову венчала диадема, украшенная жемчугом и драгоценными камнями. Ариада выглядела ослепительно, и ее красота затронула сердце пылкого землянина.