Семь посланников
Шрифт:
– Да, - твердо сказала правительница, наконец, решившись.
– Я доверяю
тебе. Лицо землянина осветилось лучом надежды. Получив поддержку королевы, он мог действовать с уверенностью.
– Мне необходимо срочно попасть в Веланию.
– Зачем?
– Прошу тебя, не спрашивай ни о чем. Ты мне доверилась, так позволь
мне исполнить свой долг. Нужно, чтобы кто-нибудь доставил меня во дворец. Ариада призадумалась.
– Тебя отвезет Флубер, - решила она.
– Но ведь он сторонник Гектуса.
– Если бы он был предан королю, то не стал бы просить моего
заступничества. И, кроме того, он чувствует себя виновником твоих несчастий, поэтому, думаю, на него можно положиться. Макензи припомнилось выражение лица Флубера на пиршестве. Тот не мог смотреть ему в глаза, и все время сидел подавленным. Очевидно было, что и королева заметила это. Молодой человек в этот раз положился на чутье правительницы. "Как-никак, она лучше знает своих подданных", - подумал Генри. Королева вызвала к себе Флубера и приказала тому доставить землянина во дворец. Тот, не проронив ни слова, с энтузиазмом принялся исполнять поручение правительницы.
* * *
Доставив человека во дворец, проводник покинул Веланию.
– И этим неизвестным может быть только тот охранник, заходивший сюда, - с замиранием сердца заключил он.
– Если он доложит об этом королю, мне конец!. Надо попытаться вернуть обувь обратно". Придя к такому решению, землянин поспешил в свою спальню и сумел добраться туда никем не замеченным. Однако, несмотря на предпринятые им меры предосторожности, его планы из-за внезапного обнаружения обуви могли расстроиться. Стоило Гектусу узнать об этом, как тот незамедлительно устроил бы расправу над землянином. И в этот раз королева будет бессильна чем-либо помочь ему. Неожиданные сложности нарушили радость его находки. Разведчику необходимо было любым способом вернуть себе обувь, в противном случае его ожидала неминуемая гибель. "Только мертвому нельзя помочь, а мое положение не столь уж плачевно, успокаивал себя Макензи.
– Спрячу эту безделушку и отправлюсь на поиски". Пройдя в угол своей небольшой комнаты, он присел на корточки и, отковыряв шаткую плиту в полу, откинул крышку самодельного тайника. Предусмотрительный разведчик, зная о необходимости таких тайников, заранее подготовил его. Вложил найденную улику в углубление и вернул плите прежнее положение. Поднимаясь на ноги, он заметил на голени левой ноги покраснение. Кожа вздулась, и лиловые пузырьки, наполненные кровью, отчего-то пульсировали. Такой раны человеку еще никогда не доводилось видеть. Это был тот самый участок ноги, куда прикоснулось неизвестное черное существо в бассейне. Генри с брезгливостью коснулся пузыря на ноге, и тот, лопнув, обрызгал стены и пол кровью. На его месте тотчас вырос новый пузырь, но большей величины.
– Что за чертовщина?!
– в растерянности выругался тот. Подумав, что верным лечением для такой раны будет смыть ее чистой водой, он просунул ногу в небольшой чан. И это было ошибкой. Пузырьки, лопнув один за другим, выросли и стали еще больше. Человек поспешно высунул ногу из воды, увидев реакцию организма.
– Дьявольщина! Надо же было этому случиться именно сегодня. сейчас.
– сетовал Макензи на неудачу. Во дворце не было ни единой служанки королевы, чтобы помочь ему советом. Да и что он должен был ответить на вопрос: где ты получил такую рану? "Нет, кому-либо говорить об этом нельзя. небезопасно. Только Ариада может помочь мне. только она." Но приезд ее в Веланию был назначен на полдень следующего дня, а это был слишком поздний срок. По мере того как пульсировали кожные пузыри на ноге, Генри чувствовал, как кровь вскипает в его жилах. Рана стала зудеть и колоть, и землянин, не имея больше сил стоять на ногах, улегся на кровать. Болезненное ощущение передалось и в другие части организма. Температура его тела резко поднялась, конечности оледенели, и он застучал зубами. Ему было холодно и жарко, он потел и в то же время трясся от озноба, а кровавые пузыри тем временем пульсировали и от малейшего прикосновения лопались, и на месте старых образовывались новые, б?льшие размерами. Пульсация достигла и головного мозга, что стало причинять человеку неописуемую боль. Окружающая обстановка расплылась перед его глазами и закружилась, поглощаемая черным водоворотом. Генри крепко зажмурил глаза, чтобы не видеть этого. Но тот же самый водоворот стоял у него и под прикрытыми веками. Он почувствовал головокружение и начал ощущать, как падает куда-то вниз. Что-то неизвестное и непонятное засасывало его в тот водоворот, черную бездну, откуда не было спасения.
* * *
Макензи очнулся только по истечении недели. Состояние его было попрежнему тяжелым. Он с трудом соображал происходящее вокруг, понял лишь то, что находится в медицинском корпусе дворца. Рядом с
– Если это так, то почему же они лечат меня? Проще было бы оставить меня умирать.. А может, они из гуманности вылечат меня, ну а потом уже призовут к ответу и непременно казнят", - такое объяснение происходящего показалось ему логичным, но не обнадеживающим. Минуло три недели. Генри полностью оправился от болезни. После выписки, полагал он, его поведут к королеве Ариаде. Во время болезни она ни разу не навестила его, что было плохим предвестием. Генри опасался, что совершенный им поступок лишил его покровительства королевы, и в какой-то мере это оказалось правдой. Но лишь одного не смог предусмотреть расчетливый разведчик.. Выйдя из медицинского корпуса, конвой дворцовой стражи препроводил осужденного (а он уже был таковым) в подземелье. Продержали его там недолго, и уже спустя сутки конвой пришел за ним, чтобы проводить на казнь. Приговоренного доставили на место казни и передали в руки палачей.
– Я требую встречи с королевой!
– кричал Макензи, сопротивляясь четырем
крепким овелийцам.
– Это какое-то недоразумение! Несправедливость! Ошибка! Я хочу знать, за что меня приговорили к смерти. Палачи не стали прислушиваться к протестам осужденного. Его привязали к металлическому щиту, закрепили на теле контактные провода и приготовились опустить щит в воду с высокой разреженностью. Генри отчаянно извивался, пытаясь высвободиться, однако все было напрасно. Оковы оказались крепкими, а палачи глухими к его возмущению. Механизм был включен, и приговор начали приводить в исполнение. Моторчики заработали, задействовали электропадатели, и металлический щит с приговоренным, немного поднявшись вверх, начал медленно опускаться к цилиндру, наполненному водой. До воды оставалось несколько дюймов, когда внезапно появившаяся в помещении особа, приказала остановить казнь. Для выяснения причин амнистии механизм был приостановлен. Генри, выучившийся за время пребывания на Каллаксии местному языку, с интересом стал прислушиваться к разговору. Но овелийцы говорили настолько тихо, что он смог услышать только последние слова посланника. - Это приказ королевы Ариады. Осужденного освободили и велели следовать за вестником, спасшим его жизнь. Тот проводил человека не в покои правительницы, а в тот злосчастный тронный зал, где их ожидал король Гектус. Макензи подвели к подножью трона. Коронованные особы глядели на него с надменным видом.
– Нам стало известно, что ты был болен уридием[115], - не спросил, а
скорее со знанием дела проговорил монарх.
– Да, - немногословным был ответ пришельца.
– Где тебя ужалила уридия? Генри задумался. Сказать правду было равносильно подписанию собственного смертного приговора. Ложь! Что только не творит эта сладкая ложь! Она горазда на чудеса, и очень часто спасает нас от горькой, смертельно опасной правды. И отчего же ей не помочь генерал-майору в столь сложном для него положении, тем более что "рыжий кот" всю жизнь был другом обаятельной и красивой лжи. Хотя в данном случае необходимо было придумать не простую ложь, а великолепную, такую, чтобы все в нее поверили. Макензи ощутил прилив сил, оказавшись в собственной стихии, еще одно мгновенье - и гениальная мысль, сплетенная с уникальной ложью, была уже готова. Он надел маску наглости и спокойствия и произнес:
– Она ужалила меня в портовой бухте.
– Генри увидел, что этот ответ
удовлетворил интересы правителя, и поспешно добавил: - Я споткнулся о борт скитиса и упал в воду. Поплыл к берегу, а эта зараза тут как тут. Ничего не почувствовал, а потом гляжу, нога опухла и зудит.
– Он говорил раскованно и пытался выглядеть эдаким глупеньким простаком, что всегда помогает фарисеям. - Его слова совпадают с пересказом Флубера, - обратилась Ариада к
королю.
– Видишь, я ведь говорила, что он ни в чем не повинен. - Я еще не убежден в этом, - грубо прервал ее властелин.
– Скажи,
отчего ты покинул Турату среди ночи и вернулся во дворец? Этот вопрос обескуражил Макензи, однако лживый язык и острое воображение пришли к нему на выручку.
– Я плохо чувствовал себя и, попросив у королевы разрешения,
прибыл в Веланию, чтобы показаться врачу. Но, как вы понимаете, не успел. Возможно, именно из-за плохого самочувствия у меня закружилась голова, и я угодил в воду, где как уже знает наш почтенный правитель, я стал жертвой морской твари. Эта отговорка явилась достаточным оправданием его поступка. Тем более что в этой лжи была и доля правды. При поездке из Турату Генри действительно чувствовал себя нехорошо, что было замечено его проводником. И тот при необходимости мог поклясться чем угодно, что его спутник на самом деле выглядел неважно. Расчетливый разведчик не ошибся. Допрошенный до этой встречи Флубер в своих показаниях упомянул о недуге человека. Их слова совпали, что дало надежду на спасение. Выслушав всю словесную абракадабру рыжего плута, король, наконец, устав от всего этого, решил помиловать его. Эта новость обрадовала не только обреченного на смерть, но и правительницу. И если прежде он винил ее в хладнокровии и бессердечности, то теперь осознал, что освободить его было не в ее власти. Вернув себе свободу, разведчик первым делом отправился в свою комнату и обнаружил, что у нее появился новый хозяин, вернее хозяйка, служанка королевы Клепсэра. Это обстоятельство огорчило человека. Покуда комната была в распоряжении этой юной особы, путь к тайнику был закрыт. Без найденной улики было сложно доказать наличие на дне королевского бассейна останков неизвестного овелийца. После освобождения землянина Ариада пригласила его к себе.
– Чем обязан такому снисхождению королевы?
– Голос фаворита звучал
обиженно и растрогал правительницу.
– Генри, ты сердишься на меня, хотя причин для этого нет.
– Нет? А разве приговорить меня к смерти это не достаточная причина?
– Не я учинила тебе наказание. Это Гектус задумал покончить с
тобой.
– И навещать меня во время недуга тоже он запретил?
– Я не навещала тебя, потому что не хотела, чтобы он узнал об этом.
Это могло разжечь в нем гнев еще сильнее. Следовало убедить его, что решение мое в отношении тебя будет беспристрастным. И только благодаря своей осторожности я смогла убедить его в твоей невиновности.