Семейные хроники Лесного царя. Том 2

Бересклет Антонина

— Нет! Я здоров, — поспешил заверить невесту Сильван, пока та не принялась над ним хлопотать, доводя до белого каления своей чрезмерной заботой. — Я только что был у Кса… у Яра.

— Да? И что папка?

— Он в подземелье сейчас, следит за городом, чтобы не затеяли какую-нибудь подлость.

— Если у корней засел, значит, впрямь очень волнуется, — заметила Милена.

— Я… я попросил у него твоей руки, — выдавил Сильван.

У Милены глаза округлились, выдохнула тихо:

— Что? Правда?

И что папка?

— Сказал, что предложение я должен сделать тебе, а не ему, — искоса кинул взгляд из-под ресниц некромант.

Милена на мгновение замерла. Осмыслила сказанное. И суетливо кинулась на постель, улеглась на спину, головой на высокие подушки, чинно вытянулась во весь рост, поправила сорочку, сложила руки на груди. Прикрыла глаза, велела:

— Давай!

— Что? — не понял Сильван.

— Целуй страстно и предлагай замуж! — пояснила невеста. — Обещаю, хватать тебя не буду. Вот, зажмурюсь даже, чтобы тебя не смущать.

— Это обязательно? — замялся маг. — Вроде бы мы уже давно объяснились.

— Это я тебе объяснилась! — поправила Милена, жаждая справедливости. — А ты мне еще ни разу ничего толком не сказал! — Надула губки: — Получается, как будто я тебя принуждаю под венец идти.

Сильван признал довод разумным. Пересилил стеснение, подсел поближе, задумался, подбирая верные слова. Милена поскорее снова зажмурилась, правой рукой вцепилась в левую, левой в правую, чтобы не распустились против воли хозяйки и не полезли обниматься.

— Ты точно уверена, что хочешь связать свою жизнь со мной? — негромко спросил Сильван. — У тебя столько возможностей, ты можешь выбрать кого угодно. Ты уверена, что не поспешила? Что не передумаешь в скором времени?

Милена упрямо помотала головой. Приоткрыла один глаз, поглядела с укоризной:

— Опять напрашиваешься на объяснения в любви? Не жди, не передумаю! Давай уже, проси моей руки, а то мне лежать скучно. И вообще, я знаю, что ты о себе мнишь! Что ты недостоин и всё такое прочее. Так вот, повторяю: я девушка непритязательная, мне такой муж, как ты, самый подходящий будет. Точнее, мне нужен именно ты, и ни на какого другого я не согласная. Уж будь спокоен, я-то знаю, чего я хочу. Другой вопрос, чего хочешь ты? Если совсем противно жениться, так прямо и скажи, неволить не стану.

Она вздохнула.

Сильван несмело улыбнулся. Наклонился над нею. Прошептал в губы:

— Милена Яровна, ты станешь моей женой? В горе и в радости? В здравии и в болезни? В бедности и в богатстве?

— Да! Да! И еще раз да! Что за ужасти ты такие выдумал: в болезни и бедности? — тихонько фыркнула Милена, дрогнула ресницами, и Сильван утонул в теплом океане ее влюбленных глаз. Она же, с наслаждением окунувшись в серебристый туман его взгляда, с улыбкой шепнула: — Ну, чего ждешь? Поцелуй меня, муж

мой!

Сильван осторожно прикоснулся к ее губам. Милена аж замычала от удовольствия и немножко от натуги — изо всех сил сдерживалась, чтобы не захватить ведущую роль. Пользуясь редкой возможностью, Сильван показал ей, что можно наслаждаться и неторопливыми поцелуями. То невесомыми, как опадающие лепестки цветов, то глубокими и желанными, как колодец в знойный полдень. Можно дразнить друг друга без жадности и спешки и распалять еще больше, можно играть вдвоем, понимая желания другого без лишних слов…

Оторвавшись, переведя сбившееся дыхание, Милена с восторгом шепнула:

— Это дракон тебя научил так целоваться?

Сильван отодвинулся от нее.

— Прости-прости! — поняла, встрепенулась Милена. Села на постели, потянулась за ним: — Умоляю, прости, что напомнила! Но он не выходит у меня из головы. Как только увидела твоего Рууна, так и хожу сама не своя. Ничего не вижу — перед глазами вы вдвоем!

— Между нами больше никогда ничего не может быть, — тихо и твердо произнес Сильван.

— Я знаю, знаю! — в рассеянных чувствах отозвалась Милена. — Я не в укор тебе, не подумай. И я не ревную… А может, ревную, откуда мне знать, что это за чувство такое? Просто я покоя себе не нахожу… Расскажи мне, как у вас с ним было?

Она просительно заглянула ему в глаза. Сильван онемел от невозможности произнести ни слова об этом.

Дверь спальни распахнулась.

— Папа!!! — с воплем влетела Грюнфрид, причесанная, с аккуратными гладкими косичками, в белом оборчатом платье. Она в момент преодолела расстояние от двери до кровати, запрыгнула на постель и повисла на Сильване. Тот лишь ахнул от неожиданности.

Милена нахмурила брови, маг ответил ей виноватым и беспомощным взглядом. Он успокаивающе погладил свою дочурку по спине ладонью, мягко спросил:

— Ну-ну, Грю, что случилось? Тебя кто-то обидел?

Гоблинка коротко оглянулась на дверь и ткнула обличающим пальцем:

— Ы!

— Никто ее не обижал, — заверила Лукерья, явившаяся за подопечной. — Привели в божеский вид наконец-то: вымыли, причесали, приодели. Накормили вкусным. Хотела спать уложить — вдруг бес в нее вселился, отчего — ума не приложу!

Говоря это, старшая ведьма окинула пристальным взглядом замершую на постели «новобрачную» и неодобрительно качнула головой. На что Милена гордо вздернула носик и специально повела плечиком так, чтобы у ночной сорочки вызывающе сползла бретелька.

— Это вы пытались ей втолковать, почему она не может ночевать вместе со своим родителем, — напомнила гоблинша. Она выглянула ненадолго из-за двери, глянула на свою «богиню», заулыбалась — и снова спряталась, дабы не смущать никого своим присутствием.