Семейные хроники Лесного царя. Том 2

Бересклет Антонина

Лес в яростном порыве, в попытке спасти своих подопечных и хранителей, взрывал взбесившимися корнями земляные пласты, сам же ломал стволы деревьев, сплетал сети из ветвей — неистово безумствовал!.. И Яр не мог его остановить.

Яр делал всё, что мог, пробовал удержать и так, и эдак, образумить, прогнать морок, пробудить! Бесполезно.

— Что ты творишь?! Оставь Сильвана! Сумасшедшее чудовище, не трогай его!!!

«Ты обманываешь меня! Ксаарз, ты лжешь мне!!! Он видит огонь, а ты — нет! Не бойся, Лес защитит тебя! Лес спасет! Спрячет от огня!»

— Папка, Лес утащил

Ванечку! — Яр сквозь толщу земли и мха услышал испуганный голос дочери. — Папка?! Где ты?! Ответь!!!

— Лес и отца забрал! — догадался Светозар.

Яр хотел крикнуть детям, что он здесь, что он слышит их. Но голоса их становились всё тише. А корни, оплетающие его тело, делались всё сильнее, давили всё туже и увлекали всё глубже. Невидимые нити тысячами тысяч прошили кожу, пронизали всё тело насквозь…

Вскоре Яр перестал бороться. Не потому, что бесполезно сопротивляться, бывший эльф, пусть даже царь и хранитель, против Леса просто букашка. Но потому что Яр исчез. Он не забыл о самом себе, кто он и почему здесь, но всё это стало совершенно для него не важно. Он взирал на огонь мнимый через сознание Леса. Он смотрел на искры фейерверков, расцветающих в небе, глазами зверей, птиц, леших, мавок, даже шуликунов. Но он утратил все свои желания. Помнил о родных и любимых, но больше не любил их, не волновался, не переживал.

Яр, Ксавьер, Ксаарз — наконец-то он стал по-настоящему частью Леса.

И рядом с ним, частью его, им самим, он равнодушно ощущал второго — того, кто раньше был некромантом. Кого он звал Сильваном.

Им обоим теперь было легко, без тяжести тела, без стремлений и обязанностей. Им стало всё безразлично.

Лес попросил их помочь уничтожить тех, кто призвал огонь. Людей. Город. Хорошо, они не видят причин отказать в этой просьбе. Тем более сам Лес отдаст им столько сил на колдовство, сколько им потребуется.

Он задохнулся от опьяняющего чувства всесилия. Сила, магия, жизнь в первозданной чистоте текла рекой через его существо.

«Силь?»

«Да, Ксавьер, пусть люди исчезнут.»

Глава 13. (продолжение)

Даже Рууна пробрало, кидало то в лихорадку, то в холодный пот — дар юного полуэльфа оказался огромным и захватывал всех без исключения.

— Ты ведь должен повелевать смертью, а не бояться ее? — пробормотал дракон. — И огонь подчинился тебе. Почему же ты поддался ужасу, когда нужно сражаться за свою семью? Ты ведь сильнее любого из них!

Прежде чем исполнить приказ царевны, Марр быстро сбросил сапоги, расстегнул пояса, стянул через голову кафтан сразу с рубашкой, кинул на пол. Отворил окно, чтобы не разбивать, как обычно, стекла. И только после этого, усилием воли заставляя себя не коситься в сторону разгладившейся стены, он подошел к Драгомиру. Тот настолько потерялся в глубинах обезумевшего от ужаса сознания, общего в этот миг с паникующим Лесом, что ничего не видел с открытыми глазами, даже не вздрогнул, когда Руун взял его на руки и вскочил на подоконник.

Один шаг вперед, внизу отвесная стена, до земли падать и падать. Дракон шагнул из окна — и взмыл вверх, мгновенно обернувшись, распахнув широкие

крылья. На землю сиротливо упали клочья разорванных превращением штанов.

«Жаль, удобные были. Прощайте, надеюсь, ваша жертва будет не напрасной!» — мысленно поёрничал дракон.

Марр рванул ввысь, чтобы скорее разорвать связь Драгомира с Лесом. Если, конечно, у них это получится.

Когда поднялись выше дворцовых башен, младший царевич вдруг забился в драконьих лапах, заколотил кулаками в широкую горячую грудь, царапая кожу о жесткую шкуру. Молча, без криков, без слов. Даже зеленоватый тусклый огонь на его руке вспыхнул ярче, пытаясь ужалить — но что эти мелкие покалывания для огнедышащего чудовища! Руун еще сильнее, еще бережнее прижал его к себе, понимая, что это Лес управляет им, пытается не позволить ослабить его влияние. Дракон усерднее заработал крыльями, набирая высоту, что с сопротивляющейся ношей и занятыми лапами делать было не слишком удобно.

Они сравнялись с кружащими над Дубравой поночугами. Выше — серая вата облаков, обещающих скорый ливень. Впереди внизу поблескивали среди рощ и болотных низин три озера. Чуть дальше — черные зеркала двух рек, сливающихся в одну широкую ленту. Над той, что поуже, сверкал огонь: тусклым дымным пламенем мерцали подожженные верхушки деревьев этого берега, чадили пятнами травные откосы другого, вспыхивали и бухали выстрелами пушки на темной полосе крепостной стены, взвивались с шипением под облака и рассыпались праздничным разноцветьем шутихи.

Драгомир затих, больше не пытался выкрутиться из тесных объятий. Напротив — сам обнял дракона за шею, прижался, при этом испуганно завертел головой, оглядываясь по сторонам. Зеленоватое пламя почти погасло, съежилось до едва различимых в темноте искр. Видимо, они достаточно высоко поднялись над землей, чтобы незримые узы отпустили лесного царевича и сознание его прояснилось.

«Очнулся?»

Мир вздрогнул всем телом, не ожидав мысленного вопроса. Неуверенно послал ответ:

«Прости. Что случилось? Голова раскалывается. Ничего не помню, кроме огня кругом.»

Руун кратко описал произошедшее, как это увидел он сам. Однако не упомянул об исчезновении Сильвана, всем сердцем надеясь, что старшие Яровичи уже нашли решение, как его можно освободить. В любом случае возвращать Мира во дворец было еще рано. А сам Руун, как ни больно признавать, оказался бессилен против Леса.

Покружив над Дубравой, Марр первым делом в воздушном пируэте забросил Драгомира себе на загривок, наездником. Так и одному было привычней, и второму удобней обозревать окрестности.

Убедившись, что Лес горит только в одном-единственном месте, и то пожаром назвать эту суету можно было с большой натяжкой, Драгомир согласился подлететь к берегу и вблизи подробно всё рассмотреть, чтобы уличить Лес, насколько у его страха глаза велики.

Заодно Руун показал, как управляться со стихией огня — скорее чтобы отвлечь парнишку, чем надеясь на результат. На удивление Драгомир схватывал хитрости буквально на лету, без всяких объяснений. Стоило дракону мимолетом затушить одно горящее дерево, как следующее прямо перед его носом взвилось пламенем до небес.