Семиозис
Шрифт:
Его свалил инфаркт? Несмотря на молодость, у него было больное сердце. Укус ядовитой ящерицы? Ядовитые ящерицы любят заболоченные леса. Но почему он раскинулся, словно в уютной постели? Гарри мог показушничать. Или напиться. Или быть в состоянии интоксикации. Я медленно обходила труп. И тут я заметила.
Земля была покрыта корнями деревьев, так что один из них дугой выходил из земли рядом с кучкой костей и бусин – и его кора в одном месте была недавно стесана. Когда я нагнулась, чтобы присмотреться, из глотки бедняги Гарри с гудением выпрыгнул слизень. Я проткнула его копьем и задержала дыхание от гнилостной вони. На корне рядом со вторым его запястьем оказался кусок
Я выпрямилась, чтобы посмотреть на его лодыжки. В нескольких шагах от трупа Роза отвернулась, давясь рвотой – и, кажется, рыданиями. Георг утешал ее, подавая платок.
Полусъеденные гетры Гарри, шнурки от башмаков и носки лежали влажной грудой, но корень рядом с его лодыжкой нес следы стирания, а корень у второй был обернут полупереваренным обрывком кожи. Каблуки башмаков Гарри зарывались в раскисшую почву снова и снова. Из-за влаги и прошедших четырех дней следы немного расплылись, но сохранились – глубокие. Вокруг тела опавшие листья и палки были сдвинуты, когда Гарри вырывался. Его привязали и живьем скормили слизням.
Я попятилась к Розе и повернулась, справляясь с приступом тошноты. Хотелось надеяться, что я фантазирую. Я снова посмотрела, прижав ко рту платок. Нет: все очевидно.
– Надеюсь, это был не орел, – сказала Роза, сделав глубокий дрожащий вдох. – Это ведь был не орел, да?
Я обдумала свой ответ. Я приучила модераторов к тому, что отвечаю медленно. Может, она пытается снять с себя подозрения? Я не могла себе представить, чтобы Роза кому-то намеренно повредила, но кто-то же убил Гарри! Или что-то? Нет: животное такого сделать не сумело бы.
– Это так печально, – добавила она, – умереть и быть вот так съеденным…
– Орлы бы растащили кости, – сказала я.
– Ящерица? – предположил Георг.
Я еще раз осмотрела труп. Четких следов рядом не было – не считая моих собственных, – но я разглядела несколько неявных, сделанных несколько дней назад. Рядом, полускрытая, за погибшим кустом коралла, валялась пустая банка из-под трюфеля. Гарри немного выпивал, жевал семена коки, ел корни лотоса, но старался это скрывать – да и, по правде говоря, потреблял он все это умеренно. Мы этот момент с ним обсуждали и не находили разногласий как по этому, так и по многим другим вопросам. Его доброму имени повредило бы, если бы я допустила, чтобы люди сочли его погибшим от опьянения.
Тем не менее я это допустила. Пришла команда с носилками и не без труда отделила его от слизней и слизи и унесла домой. Мы помянули его в Доме Собраний, а похороны назначили на завтра. Мне следовало бы сказать кому-нибудь правду. А я вместо этого всматривалась в грустные лица и покрасневшие от работы руки собравшихся, гадая, кто это сделал. Кто мог такое сделать? После почти сорока лет работы уполномоченным по общественному порядку, когда я видела такое, чего соседи друг о друге не знают, я усвоила, что не могу влезть другим в головы и понять, почему они дурно друг с другом обращаются или крадут друг у друга. Порой я и собственных действий не понимала.
Убийство. Мне пришлось проверять написание этого слова, потому что раньше мне его записывать не приходилось. «Незаконное прекращение жизни одного человека другим, особенно со злым умыслом», – говорится в пособии по криминалистике, которое хранится в моем кабинете – то есть в небольшой сторожке у западных ворот,
Мне еще не приходилось расследовать убийства. Земные методы, предписанные в справочнике, на Мире не работали, конечно. Я не знала, кому можно доверять, и потому никому ничего не сказала. Даже модератору, хотя мне хотелось бы доверять Розе. Как Мир отреагировал бы, если бы я объявила, что Гарри запытали до смерти? Открытое расследование вызвало бы панику и заставило виновного скрываться еще тщательнее.
Мне следует идти в постель, но нормально спать не получится. Моим утешением неизменно были ежевечерние записи своих мыслей: я доверяла свои тайны бумаге, чтобы потом их сжечь.
Муж и раньше наблюдал у меня бессонницу. Он, наверное, заведет со мной разговор, пока мы будем смотреть на сияющие сквозь крышу звезды. Он работает с недавно найденным метеоритом: килограммом почти чистого железа, которое можно будет пустить на инструменты, компасы и пищевые добавки: настоящее сокровище. Мы сможем поговорить о разных вариантах, и он поможет мне забыть про здесь и сейчас. Мой первый брак был ошибкой, а вот с ним я могу делиться почти всем, а когда он чувствует, что мне необходимо хранить тайну, то просто говорит: «О!» – словно обнаружил приятный сюрприз. Иногда мы вместе смеемся, но не сегодня. Не смогу.
День 372. Факты: Гарри исчез пять дней назад. Он ушел на утреннюю прогулку и собирался сажать семена бамбука. Его отсутствие заметили только на следующее утро, и поиски ничего не дали, потому что мы считали, что он ушел в другом направлении. Как он попал в то ущелье? У него не было явных врагов, хотя Мир как весенняя река разливается сварами, бессмысленными спорами, воображаемыми уколами, реальными оскорблениями, ревностью, обидами, детским соперничеством, длящимся десятилетиями, семейной агрессией, сексуальной напряженностью и сплетнями… бесконечными сплетнями. Интересно, сплетники знают, как я восхищалась Гарри?
Случаются драки – в основном между мальчишками и молодыми парнями, хотя девочки и женщины тоже могут устраивать потасовки. Я игнорирую драки, если нет серьезных травм и никто не жалуется. Но никто никогда никого не убивает.
Я надеюсь исключить подозреваемых одного за другим. Идти до ущелья два часа, обратно – столько же. Дополнительное время потребовалось, чтобы обездвижить Гарри. Убийца мог задержаться, удостоверяясь в том, что он умер, и, возможно, наблюдать за его смертью. Никого еще не убивали слизни и слизь, так что я не представляю себе, сколько времени это заняло. Однако в целом убийца должен был отсутствовать в течение целого оборота Галилея. Кто не сможет отчитаться о своем времени? И кому захотелось запытать его – или кого угодно – до смерти? Связано ли это с исчезновением Лейфа?
«Чем больше известно о жертве, тем больше известно о преступнике», – говорится в пособии по криминалистике. Мне встречались упоминания об огромном массиве информации о расследовании преступлений на Земле, начиная с научных баз данных и кончая художественной литературой. Детективный жанр? Земляне были странными. У меня всего одно тонкое пособие, не всегда удобочитаемым почерком переписанное с компьютеров перед тем, как они отказали, и эта книга не предназначена для общего чтения, потому что в ней о природе человека говорится так, что многие миряне пришли бы в смятение. Меня она тоже приводит в смятение. Хорошо, что я не на Земле. Эта книга дает ответы на многие мои вопросы о Родителях.