Семирамида. Золотая чаша
Шрифт:
На обратном пути я встретил Сарсехима в пустыне, там попытался помочь ему – стоило только мошеннику шевельнуть пальцем и жалкий купчишка, сделавший его рабом, со всеми своими прихвостнями тут же лишился бы головы. Но Сарсехим сразил меня тем, что простил всех, кто досаждал ему в пустыне. Помнишь, ты простила сестру. Я долго не мог понять, с какой стати потакать ведьме, но, поговорив с уродом, догадался – если все время бить друг друга по щекам, щек не хватит, а ведь что-то надо делать?
— Ты прав, дружок. Надо что-то делать. Если ты обещаешь, что подробно расскажешь, где можно повстречать такого Бога и как узнать
* * *
Прибыв в Калах, Шаммурамат остановилась в собственном доме, заранее купленном на подставное имя. Еще в Ашшуре, обсудив с Ишпакаем меры, которые следует принять для спасения мужа, оба пришли к выводу, что ассирийские законы по сути не воспрещают женщине держать в руках оружие, участвовать в битвах и, следовательно, принять участие в воинской сходке. Формально ее можно было бы включить в состав представителей общины Ашшура. Шаммурамат прошла обряд посвящения в воины, она принимала участие в боевых действиях, и к тому же имеет награду. Сам Салманасар вручил ей в Сирии почетное копье.
— Вот ты Ишпакай и займись этим делом. Пусть в состав отряда, отправившегося в Калах, будет включен конный посыльной Шамир.
— Это нетрудно, – кивнул евнух. – Беда в другом – ты решилась на неслыханное дело. Хочешь отвлечь огонь на себя? Похвально, но кто возьмется предсказать, как воины, особенно противники Нину, отнесутся к твоему появлению на сходке. Одно дело война, на которую ты попала по личному разрешению царя, другое – священное действо. Тебя за такую дерзость могут растоптать прямо на царском дворе.
— Если хочешь выжить, не прячься по углам, – ответила Шами. – Эта крайняя мера и я воспользуюсь ею, если не будет другого выхода.
Старик склонил голову.
Наступила тишина. Первым ее нарушил евнух. Старик, как бы делясь с госпожой недоумением, развел руками.
— Я не могу понять, с какой целью Салманасар вынес такой, в общем-то, пустяковый вопрос, каким является проступок Нинурты, на общее обсуждение.
— Этого никто не может понять, – откликнулась Шами.
Старик кивнул.
— Вот почему тебе не следует прибегать к крайним мерам. Тебе нельзя попусту дразнить собак. К самоуправству Нину ты добавишь пренебрежение божественными законами, разделившими женщин и мужчин. В этой схватке победит тот, кто сумеет проникнуть в планы Салманасара.
Всю дорогу до Калаха Шаммурамат пыталась ответить на вопрос, чего добивался старый лис, предлагая народному собранию решить судьбу Нинурты?
Ни для кого не было секретом, что в виду преклонных лет Салманасара борьба за власть в верхах ассирийского общества резко обострилась. Проступок Нину, очевидно, являлся следствием этого противостояния. Начальник конницы всегда был верен Салманасару и его младшему брату, возвышавшемуся среди примкнувших к нему людей, скорее, как символ, но не как самостоятельная, способная добиться своего фигура, какой был, например наследный принц. Свои надежды командиры «царского полка» и набиравшие силу переселенцы, особенно их верхушка, просто были вынуждены связывать с Шамши. У них не было выбора. Приход к власти Шурдана был для них катастрофой, причем, не какой-то расплывчатой, словесной, а самой что ни на есть конкретной, кровавой и убийственной.
Шурдан заметно выделялся среди своих сторонников,
Ишпакай указал и на другую слабость Шурдана. По мнению старого евнуха, страна в большинстве своем была на стороне крепкой царской власти. Это касалось в основном простых людей, а также многочисленных пришлых, успевшие обосноваться в междуречье Тигра и Евфрата и обзавестись хозяйством. К сожалению, переселенцы практически не имели голоса в решении повседневных хозяйственных вопросов. Знатные в городах связали их по рукам и ногам.
Ишпакай, делясь своими раздумьями с госпожой, осмелился предположить – Салманасар никак не может определиться с наследником. Он пребывает в сомнениях, но дальше оттягивать выбор невозможно, иначе славное тридцатилетие может закончиться мятежом, взрывом страстей, гражданской войной. Такой исход был самым страшным наказанием для Ассирии и горем для взиравшего с небес Ашшура.
Салманасара не устраивал ни один из возможных претендентов – к сожалению, других у него не было. Если бы Шурдан как наследный принц сумел осознать особую значимость центральной власти и поддержал отца в укреплении единоначалия в военной и в гражданской сферах, будущее Ассирии можно было бы считать обеспеченным.
Старый евнух рассудил – победа Шурдана является главной опасностью для Нинурты, выдвинувшегося из средних, не отличавшихся знатностью военачальников, среди которых далее других продвинулся Иблу.
— Наместничество в Ашшуре является лакомым куском для всех, кто крутится возле Шурдана, так что рассчитывать, что ты или твой супруг сумеете договориться с наследником бесполезно. Твоя задача – тянуть время. Оно работает против «горшечника». Полагаю, скоро он встанет на скользкий путь. Безысходность давит на него, лишает возможности задуматься о будущем, для него куда важнее существующий расклад сил и необходимость добыть победу. О том, что случится после, такие деятели обычно не задумываются. Тебе нельзя упустить момент, когда у Шурдана дрогнут нервы и он совершит ошибку.
Шаммурамат соглашалась и не соглашалась с наставником. Это были, может, и верные, но досужие рассуждения, не способные дать ответ на конкретный вопрос, как спасти мужа?
Тайно обосновавшись в столице, Шами, прежде всего, попыталась вникнуть в тайны дворцовой кухни. Она не жалела золота. Связавшись с рекомендованным ей Сарсехимом Азией и щедро одарив его, она намеревалась через царского писца выяснить тайные планы царя, но потерпела неудачу. Азия в деталях пересказал ей разговор между Салманасаром, Шамши–Ададом и Нинуртой, который состоялся в царской спальне, но это только добавило тумана.