Семья для мажора
Шрифт:
Алена кусает губы. Морщит лоб. Смотрит на свой маникюр.
— Ты… — спрашиваю хрипло. — С ней общалась?
— Да, — отвечает глухо. — И если бы она могла, то сожрала бы его вместе с оберткой.
— А он? — лепечу.
— А он ДУБЦОВ! — отрезает Алёна.
Очень громко хрюкнув, Карина начинает хохотать.
Сложившись пополам, хохочет тонко и со всхлипами.
Это так заразительно, что из меня тоже вырываются смешки. Вместе с влагой из глаз, они вырываются один за одним.
Глупо
Закинув за голову руки, накрываю лицо сгибами локтей и смеюсь. Смеюсь, не понимая, от веселья или от нервного напряжения, которое в эту минуту выпускает из тисков грудь.
Смех Алёны дополняет наш с Кариной дуэт.
Хохочем до тех пор, пока в дверь не раздается стук.
Выждав полуминутную паузу, дед заглядывает в мою комнату.
Он никогда не заходит в нее без предупреждения. Так было всегда, сколько себя помню.
Утирая слезы, смотрю на его седую голову, появившуюся в проеме.
Его лицо озарено мальчишеской озорной улыбкой.
— Красавицы, — объявляет довольно. — Чай готов. Со смородиной и малиной.
Отыскав меня глазами, кивает сам себе и прикрывает дверь.
Час спустя закрываю за Алёной и Кариной калитку.
От промозглого ветра кутаюсь в шаль. Чешу уши Демона и, глядя в его преданные собачьи глаза, глажу черную морду.
Вернувшись в дом, помогаю деду убрать со стола.
Падаю в постель, как подкошенная.
Глядя на черный проем окна, с тоской думаю о том, где он сейчас и чем занимается?
— Уффффф… — рычу в подушку, потому что, где бы он ни был, у меня тело вибрирует от долбаного желания оказаться там же, но все, о чем прошу его мысленно — не дать своей семье проехаться по мне бульдозером просто за то, что так сильно его люблю.
Глава 23
Кирилл
— Мне завтра нужна твоя помощь, — подняв от ноутбука глаза, смотрю на брата.
— Какая? — бормочет не особо внятно, стоя перед кофемашиной в одних трусах.
На моих часах половина восьмого вечера. Вернуться домой утром и проспать целый день для него норма. Я не врач, но выглядит он дерьмовее, чем на прошлой неделе.
— Съездишь со мной в пару мест, — проверяю свою почту и выключаю ноут.
— Завтра не могу.
— У тебя есть почки запасные? — спрашиваю, вставая с дивана и намекая на то, что продолжать кутить в таком режиме чревато для здоровья.
— Отвали, — просит, опрокидывая в себя чашку кофе.
— Мне нужна твоя помощь, — забираю с журнального стола свой телефон.
— Ну, попроси друга своего, Баркова, — бросает язвительно.
— Я тебя прошу, — смотрю на его
У него на башке прям кукольные кудри, и сейчас, когда волосы отросли, башка его похожа на одуван. Мы не похожи. Теперь понятно почему. Между нами нет родства. Никакого. Но это не значит, что мне резко стало на него насрать.
Молчит, открывая холодильник.
Еды в нем нет.
Я не домохозяйка. Сам обедаю где придется.
Задержавшись у барной стойки, жду его ответа.
Захлопнув дверь холодильника, говорит раздраженно:
— Я не в ресурсе. Найди кого-нибудь другого.
— Когда будешь в ресурсе?
— Не лечи меня, — психует, уходя по коридору и пиная валяющийся на полу бумажный пакет.
Войдя в комнату, шарахает дверью.
Я не психотерапевт, но на мой взгляд у него слишком много свободного времени.
Он на два года моложе, и в детстве был моей тенью. Если я знаю его достаточно хорошо, завтра утром он будет здесь, ждать моих указаний, а если нет, значит все еще хуже, чем я думаю.
Пройдя мимо его спальни, обуваюсь и надеваю куртку.
Еще половина восьмого, и я не знаю на кой хрен выхожу из дома так рано. До Калининой и ее кофейни мне добираться пятнадцать минут даже с учетом пробок.
Мне, сука, невтерпеж.
Включив автозапуск, выхожу из квартиры.
На улице густой туман. Не видно ничего уже на расстоянии в пару-тройку метров.
— Охрененно, — ищу в кармане брелок и отключаю сигнализацию.
Габариты “Порша” вспыхивают красными огнями, указывая мне дорогу в этом молоке.
Навстречу неожиданно попадается сосед-собачник и так же быстро исчезает.
Найдя тачку среди других на стоянке, забираюсь в салон и откидываюсь на сиденье, на секунду прикрыв глаза.
У меня было дофига времени, чтобы осознать ситуацию, но я что-то нихрена не осознаю.
Ребенок?
Че это вообще за явление? Че с этим явлением делать? Как вплести его в свою жизнь?
У меня шок и ступор. Шок и ступор, твою мать, но первое, что я почувствовал, когда девушка Баркова намекнула на мое возможное “отцовство” — чертов трепет между ребрами.
Я заделал Калининой ребенка. С первого раза. Просто фантастика!
От меня беременна девушка, которая меня отшила и которая решила, что знать мне об этом не обязательно. Так я думал тогда. Если мне не обязательно об этом знать, то вариантов выхода из положения у нее не так много.
Их два: либо плюс, либо минус.
И она, судя по всему, выбрала минус.
Две недели назад она притащилась в мужскую раздевалку не для того, чтобы разбрасываться своими дебильными извинениями, а чтобы рассказать.