Семья для мажора
Шрифт:
Подавшись на миллиметр вперед, задеваю губами его подбородок. Провожу ими по немного колючей щеке вверх. Целую его скулу, так легко, что сама почти не чувствую, но губы все равно горят, будто его кожа оставляет на них огненные следы.
От этого кружится голова. Она пустеет, потому что за пределами его тела я уже ничего не слышу и не вижу. Добравшись до его уха, целую ямочку под ним и прихватываю зубами мочку, мазнув по ней языком.
Дубцов вздрагивает и издает звук, похожий на стон, но такой тихий и глухой, будто пытался удержать его внутри. Его
Запустив пальцы в волосы на его затылке, прижимаюсь к его полуоткрытым губам своими.
Это похоже на маленький взрыв.
Вечность! Вот сколько я тосковала по его губам!
Со стоном закатываю под веками глаза, ныряя в него языком. Его язык встречает меня в ту же секунду. Рука стискивает талию, впечатывая в твердое, как камень, тело.
А потом мы начинаем целоваться.
Сплетая языки и вжимаясь друг в друга так, что я чувствую бедрами головокружительный пинок в его джинсах, от которого в моем животе случается еще один безумный взрыв.
Оторвавшись от него, делаю жадный вдох.
Глаза напротив моих почернели так, что я вижу в них отражение лампочек под потолком.
Он больше не выглядит ленивым. Выражение его лица прожигает мои вены. Тяжело дыша, он прожигает меня своими черными глазами, а его тело дрожит вместе с моим.
Толкаю ладонями его грудь, молча веля упасть на кровать.
Дубцов подчиняется.
Выпускает мою талию, ложась и не отводя глаз с моего лица.
Глядя на его торс, глотаю слюну. Его пресс напряжен, но шум в моих ушах нарастает от того, как топорщатся его джинсы в паху, и, даже зная, что меня там ждет, я все равно чувствую смущение! Оно не позволяет пялиться в открытую. Поэтому мои глаза убегают и прячутся, хоть мне и хочется смотреть. Дико. Но даже мое очевидное трусливое смущение не вызывает у него веселья.
Шумно дыша, он смотрит на меня без этой чертовой насмешки. Наблюдает за тем, как на дрожащих ногах встаю и усаживаюсь на него верхом, седлая его бедра.
— Ммм… — жмурюсь, опустив лицо, потому что уселась прямо на каменный бугор в его штанах, и от этого контакта из глаз сыпятся звезды.
— Фффф… — выдыхает Кир, сжимая ладонью здоровой руки мое бедро.
Потянув за пояс халата, спускаю его с плеч и замираю, не решаясь сбросить совсем.
Он уже видел меня голой, ну и что? Здесь так много света. Слишком много. Я похудела, а грудь у меня просто огромная.
— Закрой глаза, — прошу хрипло.
Выпустив из себя воздух, он молча роняет на кровать голову, оставляя мою просьбу без комментариев, за что я благодарна.
Распустив халат полностью, стряхиваю его с себя, роняя на пол.
Пальцы Кира сжимают мою ягодицу. Качнув бедрами, падаю на него, упираясь руками в матрас рядом с его головой, и шиплю, когда окаменевшие соски соприкасаются
Это безумие, потому что я разом перестаю соображать.
Трусь о него везде, где есть хоть какой-то контакт нашей кожи. Его губы жадные, и они больше не подчиняются. Бедра взлетают вверх, навстречу моим. Я перестаю контролировать себя и его, со стоном поджимая на ногах пальцы.
Комната переворачивается вместе со мной, когда с тихим рычанием, Дубцов меняет нас местами. Накрыв меня собой, качает бедрами, выбивая из меня хрипы.
Выгибаюсь, обнимая его ногами, и выкрикиваю его имя, когда моя грудь оказывается в его горячей ладони.
— Че за нафиг? — бормочет изумленно.
Приоткрыв глаза, вижу шок на его лице, но его слишком много, чтобы я могла хоть что-то ему ответить. На мне, вокруг меня. Тяну к себе его голову, цепляясь за губы своими. Извиваюсь, царапаю спину.
— Дубцов… — хнычу ему в губы.
Он главный, черт возьми. Я не забывала ни на секунду!
— Сейчас… подожди… — рычит.
Кусает мою шею, снова накрывает губы. Просунув между нами руку, касается меня внизу, и уже через секунду я слышу его стон и уверенное вторжение его пальцев. Сомкнув губы на моем горящем соске, давит, двигает пальцами.
— Помоги… — хрипит, приподнимаясь на локте.
Не знаю, куда делась моя скромность, потому что, без слов поняв, чего он хочет, дрожащими пальцами дергаю пуговицу на его джинсах и с возней расстегиваю ширинку.
— Ты точно беременна? — здоровой рукой помогает мне спустить с себя штаны и трусы.
Ровно настолько, чтобы его твердый пах предстал перед моими глазами во всей своей шокирующей красоте.
— Ты… ты сейчас пошутил? — дрожит мой голос.
— Видимо… — отвечает невнятно, глядя вниз.
Туда, где моя рука не решается до него дотронуться.
Потеряв терпение, он сам смыкает мои пальцы вокруг твердого горячего члена, и я готова умереть, потому что реакция поражает мое воображение.
Застонав, он роняет голову рядом с моим ухом.
Резко вскинувшись, хватает мое запястье и припечатывает его к матрасу.
Прижавшись носом к моей щеке, шепчет:
— Расслабься.
— Угу… — шепчу, закрывая глаза.
Я не знаю, что должна почувствовать. Но мне плевать. Я знаю, что хочу именно этого. Подсознательно. Хочу его. И когда это происходит, в тишине мы просто дышим на ухо друг другу.
Боль тонет в тонне ощущений, которые валятся на меня со всех сторон.
Медленные толчки, трение, теснота, которая не оставила между нами ни единого миллиметра — все путается в один интимный, личный, только наш с ним клубок действий, за которым весь мир перестает для меня существовать.
— Тебе нравится? — шепчу ему неровно. — Нравится?
Вдруг важнее собственных ощущений я хочу быть уверена, что ему нравится со мной. И он захочет этого опять. Потому что я уже хочу, а мы даже не закончили.