Семья волшебников. Том 4
Шрифт:
— Алала!
И зазвенела колокольчиком, который очень кстати оказался под рукой.
— АЛАЛА-А-А!!! — радостно гаркнула многотысячная толпа.
А президент Ганцара взмахнул руками — и грянул незримый оркестр. Чародей-музыкант тряхнул волосяной гривой, раскрыл рот — и в одиночку запел за целый хор:
Край родной, Мистерия, путь нам освети,
С Клеверным Ансамблем всегда нам по пути!
Будем же учиться, пока нет бороды,
Сила, власть и мудрость —
Мы обрушим небеса, демонов поймаем,
Есть такое слово «нет» — мы его не знаем!
Мы волшебники, друзья, магии владыки,
Кто в учебе преуспел — тот уже великий!
До чего же здорово чудеса творить,
Звезды пересчитывать и башни возводить,
Всем на свете магией нашей помогать,
В тигров превращаться и духов вызывать!
Веселая студенческая песня заполнила всю площадь, многие подпевали, дедушка Локателли весело смеялся, а Хаштубал аккуратно опустил Веронику и сочувственно шепнул:
— Меня тоже так поднимали. Беги к своим.
Вероника торопливо побежала по волшебной лесенке, прямо к папе с мамой. Фух, наконец-то закончилось, можно идти домой… нет, подождите.
Они не пойдут домой.
То есть пойдут, но без нее.
Мама что-то ей говорила, поучала о каких-то очевидных вещах вроде ежедневной смены белья, а Веронике вдруг стало страшно. Она внезапно осознала, что это все. Что сейчас она расстанется с родителями и будет видеться с ними только по праздникам.
— Мама, я не хочу! — взмолилась она, в ужасе тараща глаза.
— Но ежевичка, это же гигиена…
— Нет! Я в школу не хочу! Мама, я передумала! Мама, давай я потом поступлю, в следующем году!
Неизбывное горе опустилось на ее крохотные плечи. Она вцепилась в маму, как утопающий в бревно. Вся ее жажда срочно попасть в волшебную школу куда-то испарилась.
Мама опустилась на одно колено, взяла в свои руки ладошки хнычущей дочери, заглянула ей в глаза и проникновенно молвила:
— А поздно.
Рядом уже появилась мэтресс Чу. Она собирала первокурсников Провокатониса и отдельно подошла убедиться насчет Вероники.
Та как раз задыхалась от возмущения, не зная, зарыдать ли ей или сказать маме, что она снова передумала и никогда больше не вернется домой. К холодной матери-ехидне.
— Ежевичка, зато мы с Астрид все время будем здесь, рядом, — напомнил папа, с укоризной глядя на маму. — Я так вообще в том же здании, сможешь бегать ко мне хоть на каждой перемене. А мама будет часто тебя навещать.
— Да, надо же кому-то сливать тыквы, кабачки, варенье… — задумалась мама. — Шучу-шучу.
— Идем, мы опаздываем, — поторопил ее папа. — Ежевичка, будь умницей.
И они с мамой куда-то убежали, оставив Веронику совсем одну. И ее тоже сразу унесло в другую сторону, так что она только увидела напоследок, как машет ладошкой
Клеверная площадь стремительно пустела. Все, кроме первокурсников, растекались по институтам, отправлялись на первое занятие со своими классруками. А первокурсников уже разбили на шесть групп, и каждую приветствовал президент одного из университетов.
Вероника и вправду оказалась самой маленькой. Нет, тут были и всякие гномята и гоблинята, но это другое. А среди людей она была на голову ниже всех, хотя ее чуточку и выручала огромная папина шляпа.
И на нее таращились. Она выделялась. Все смотрели так, что Веронике хотелось куда-нибудь спрятаться, закопаться, исчезнуть.
Они вроде не враждебно смотрели. Обычно. Просто с любопытством, а девочки — еще и умилением.
— … Какая хорошенькая! — расслышала Вероника и робко улыбнулась.
— … Да у нее нос, как у гоблина, — расслышала Вероника и натянула шляпу на самые глаза.
Но вообще она мало что слышала. Стоял дикий гвалт, все говорили вразнобой, перекрывая голос Кайкелоны Чу… но потом та взмахнула руками, и все смолкли. Просто замолчали, хотя некоторые все еще разевали рот.
— Спасибо, Суггремурти, — сказала волшебница в воцарившейся тишине. — Позвольте представиться, мои будущие коллеги. Я Кайкелона Чу, президент вашего университета. А это, прошу любить и жаловать, Суггремурти, мой дух-хранитель. Он невидим, у него миллион рук, и он сейчас слегка придерживает ваши болтливые язычки, потому что по своей воле вы это делать отказываетесь.
Это некоторых напугало. Многих. Дети с ужасом уставились на волшебницу, а та спокойно продолжала:
— Когда-то Суггремурти был просто маленьким блуждающим духом. Какой-нибудь мышки или воробушка, а то и просто случайным самозародившимся сгустком. Иногда они зарождаются даже внутри нас самих, отделяются от наших же душ. Многие из таких начинают общаться с детьми и становятся известны как воображаемые друзья. Некоторые начинают паразитировать на живых существах и превращаются в лярв. В конечном счете всех их привлекает жизненная энергия и устойчивость носителя. Они занимают свое место в нашей психике, становясь частью нас. Но как на заре времен люди приручили волков, сделав их преданными друзьями и помощниками, так мы, волшебники, приручаем подобных существ. Суггремурти сопровождает меня большую часть жизни, помогает во всем, защищает от любой беды. Многие из вас тоже заведут себе подобных друзей, слуг или питомцев, потому что именно таким вещам учит Провокатонис. А теперь я передам вас вашим ректорам.
Языки давно уже снова слушались, но никто больше не болтал. Все таращились на президента Чу со смесью страха и восхищения. Та взмахами рук разделила огромную толпу на пять поменьше — и их уже встречали пять ректоров.
Вероника оказалась среди тех, кого принял Таалей Драмм, но он оказался самым неинтересным ректором. Просто худой дяденька с длинным носом и в огромной шляпе.
Вот первокурсников Субрегуля встречала Ахута Альяделли — бабушка, вокруг которой клубились десятки духов, она шла будто в облаке, и призраки наперебой приветствовали детей. Первокурсников Нигилиума — Накред Позди, который ехал на бронзовой пантере, и его сопровождали два объекталя, метла и лопата. Первокурсников Вакуумада — Виттор э’Нетере, который пришел аж в семи лицах, причем один Виттор был вдвое больше оригинала, второй — вдвое меньше, третий — старый и седой, четвертый — почти ребенок, пятый — женщина, а шестой — гоблин.