Сердце Андромеды, или Чёрный Цветок. Книга первая
Шрифт:
Первые два часа Рэм блуждал по городу как лунатик, с застывшим выражением оторопи на лице, оглушённый и ослеплённый экзотикой инопланетной действительности. Ни в фильмах, ни в книгах, ни в снах, ни в фантазиях не встречал он ничего подобного. Существа с тремя, четырьмя, пятью глазами и совсем без глаз, со множеством рук, ног, голов, с хвостами и без хвостов, с крыльями и без крыльев, с чешуёй, шерстью, кожей и без кожи — расы Бериана напоминали фантасмагорию полотен Босха. Именно картины великого нидерландского художника всплыли в памяти Рэма, когда, простившись с сатикаем, он вышел за ворота космопорта.
Вокруг кипела жизнь огромного мегаполиса: по воздуху летали
Небоскрёбы — стреловидные, кубические, пирамидальные, в форме шара, тетраэдра, призмы — ничто, казалось, не ограничивало творческого воображения архитекторов Моулея. Их фантазия била ключом, порой не зная меры — об общем архитектурном плане застройки города явно никто не заботился. Судя по всему, его не существовало. С одноэтажной, похожей на раздавленную жабу, хижиной, соседствовал небоскрёб, объятый огнями рекламы. Под боком стеклобетонного гиганта кособочился сарай из гнилого тростника. В Моулее непостижимым образом сочетались объекты и технологии высокоразвитой цивилизации и артефакты, которые легко обнаружить в любой российской глубинке: деревянные и шлакоблочные заборы, мазанки, соломенные крыши, калитки на ржавых петлях, погреба с воздуходувными трубами, увенчанными жестяными колпаками, двухколёсные тележки, мусорные баки и горы отходов возле них…
Больше всего в Моулее было магазинов и лавок, крупных и маленьких рынков, складов, пакгаузов, ангаров. В городе торговали всем чем можно и чем нельзя, и Рэм в этом скоро убедился.
Мало-помалу чувство голода и усталости вынудили его задуматься о хлебе насущном. В последний раз он питался на корабле охотника: сатикай угостил его напитком, неплохо утолившим голод и жажду, а на прощание подарил две треугольные пластины, размером со спичечный коробок, и сказал, что на первых порах этого хватит расплатиться за еду и ночлег.
«А он неплохой парень, хоть и кажется бирюком», — заключил после этого Рэм.
Экзотический вид продуктов на прилавках магазинов отбивал охоту пробовать местную кухню на вкус. Рэм искал что-либо удобоваримое, похожее на земную пищу. По ощущению прошло часа полтора или больше — отмерять жизнь в Бериане стрелками земных часов Рэм будет ещё долго, пока время не перерубит окончательно связь, удерживающую его сознание с прошлым. Постепенно поиски съестного привели Рэма на большой склад. Волосатый, как гиббон, моулиец в палатке, крытой зелёным в полосочку сукном, предложил ему «чарамашу». «Ай как вкусно! Пальчики оближешь!» — расхваливал торговец жидкую субстанцию с сладковато-трупным запахом. Рэма замутило, он шарахнулся в сторону и не заметил, как оказался стиснутым среди бочек, цистерн, бидонов, канистр и деревянных ящиков. Составленные в три ряда, уходя в бесконечность, тянулись клетки с животными. Рэм шёл по узкому проходу между ними, как
— Хозяин! О, хозяин! Вы пришли за мной! Я знал, я знал, что жизнь моя не оборвётся в тягостной неволе…
— Почему ты называешь меня хозяином?
— Потому что я туг! А туги созданы служить избранному до последнего издыхания. В этом наше предназначение и судьба. Я слышу её звучный призывный голос… О хозяин, помогите же мне скорее!
Как человек, рождённый и воспитанный в Советском Союзе и не привыкший даже собаку держать на привязи, Рэм не мог представить, чтобы существо, наделённое разумом, речью и памятью, запирали в клетке и выставляли на продажу, как кутёнка на блошином рынке! Дикость да и только! Понимая, что благородство, справедливость и сострадание в Бериане, по всей видимости, не то же самое, что на Земле, Рэм, однако, не собирался с этим мириться. Он вспомнил слова из известной песни: «Пусть этот мир вдаль летит сквозь столетия, но не всегда по дороге мне с ним…» И с твёрдой решимостью произнёс:
— Ну хорошо, я попробую.
Искать торговца, который купил у охотника туга, долго не пришлось. Учуяв покупателя, он явился сам, вырос как из-под земли — гигантская груша со сплющенной крошечной головкой и обвислым, колышущимся при каждом шаге огромным животом.
— Я весь во внимании. Что вам угодно, господин?
Услышав желание покупателя, торговец забрал себе обе треугольные пластинки и скроил недовольную мину.
— Только ради вас, господин. На Кордове за туга заплатили бы в два раза больше.
Позже Рэм узнал, что торговец его бессовестно обманул, в три раза завысив цену, но тогда он думал не об этом, а о том, что спасая маленькое, беззащитное существо, он совершает первый настоящий, осознанный поступок в новом мире, и этот поступок ему приятен.
Клетка распахнулась. Болтун, обливаясь мутными и липкими, как слизь, слезами кинулся в ноги Рэму и стал бить поклоны.
Рэм растерялся, слегка шлёпнул туга по затылку, чтобы заставить его посмотреть вверх:
— Послушай, приятель, мы так не договаривались. Давай расставим все точки над «и»: я тебе не хозяин, и ты мне не слуга. Если у вас в Бериане знают, что такое дружба, то вот тебе моя рука.
Болтун моргнул попеременно правым и левым глазом и впал в ступор: предложение человека застало его врасплох, ни с чем подобным в своей богатой на приключения жизни туг не сталкивался, поэтому выглядел озадаченным и смешным. Рэм невольно улыбнулся.
— Ладно, проехали…Сейчас самое время подумать о еде, — сказал, меняя тему разговора. — Я потратил все деньги и нисколько об этом не жалею. Не люблю, когда кого-то насильно запирают в клетке.
— О, слава тебе, Тобу! Мне повезло с хозяином! У него большое сердце и благородная душа! — воскликнул Болтун и, вскочив на ноги, запрыгал как ребёнок. Но через минуту озабоченно произнёс:
— Но что я слышу! Хозяин голоден! Позор на мою несчастную голову! Я должен всё немедленно исправить. И я это сделаю! Скорее за мной! — сказал и рванул вперёд, как резвая собачонка.
— Эй, погоди, приятель, погоди! Не так быстро… Ты что же, бывал в Моулее?
Болтун замедлил шаг.
— Ах, любимый мой хозяин, у туга, преданного вам до последнего вздоха, не простая судьбина. Я уже бывал в Моулее и тоже в качестве живого товара. Мне посчастливилось сбежать. Я расскажу эту историю, но чуточку позже. А сейчас стойте здесь и никуда не уходите.