Сердце Андромеды, или Чёрный Цветок. Книга первая
Шрифт:
Гусеница, тоже заметно подустав от бесплодных попыток раздавить прыгающую под ногами блоху, вздыбилась, но уже не так резво, ощетинилась шипами — своим главным оружием. Рэм упёрся спиной в стену, чтобы, оттолкнувшись, уйти от удара, но стена неожиданно исчезла. До той минуты куб летал над полем как заговорённый: вокруг дыбилась земля, рассыпались трибуны, лопались экраны и прожектора, но ни одна из прозрачных граней не пострадала, пока пачки выпущенных ракет не поразили какие-то механизмы, и стенки куба отпали автоматически — хорошо, что это случилось невысоко над землёй. Рэм упал на газон в
— Хозяин! Хозяин! Слава Тобу! Вы спасены!!!
— Ты в этом уверен?..
Рэм морщился от боли, стараясь остановить кровь, которая заливала голень от колена до пятки — шип гусеницы распорол ногу до кости. Болтун отвёл руки хозяина, приник к ране и стал слизывать кровь.
— Ты что?! Рехнулся? — Рэм попытался отпихнуть Болтуна.
— Не обижайте меня, хозяин! Слюна туга обладает целебными свойствами. Об этом знают все в Бериане!
— Это правда?.. Никак не перестану удивляться. Хотя, наверное, давно уже пора…
Болтун снова высунул длинный тонкий розовый язык и заработал им вокруг рассеченной мышцы с ловкостью котёнка, лакающего молоко. Когда он закончил, кровь на самом деле перестала сочиться и боль как будто поутихла. Рэм встал на обе ноги. Ну и чудеса!
— Хозяин, теперь вы сможете двигаться! — довольный результатом, объявил Болтун. — После я повторю процедуру. Но сейчас надо бежать. И как можно скорее…
В подтверждение сказанного раздался противный сухой свист. Рэм схватил Болтуна и нырнул с ним под днище куба. Земля качнулась, вблизи вырос чёрный гриб. Камни и стекла с дребезгом посыпались на разлинованный помост, где ещё недавно под восторженные вопли трибун бились доблестные сдохнины. Дым не успел осесть, а Рэм уже вытолкнул Болтуна из укрытия и скомандовал:
— Бежим!..
Центральный выход завалило кусками рухнувшего бетонного перекрытия. Пришлось искать другой. Рэм ещё прихрамывал, и туг усердно помогал хозяину, то подталкивая его ниже спины, то поддерживая за локоть…
Длинный тёмный коридор, проходивший под трибунами, вывел их на улицу, где гудела, пенилась и текла в неизвестном направлении толпа.
— Форгасы! Форгасы! — доносилось отовсюду.
— Что они кричат?
— Только этого не хватало! Форгасы — одна из самых мерзких рас в Бериане. Считают себя выше всех, очень воинственны и жестоки…
— Ясно, фашисты.
— Кто-кто?..
6
Толпа, гонимая страхом, казалось, двигалась в неопределённом направлении, то заполняя узкие проходы, то выплёскиваясь на широкие пространства, то вновь превращаясь в маленькую бушующую горную речку. На самом деле она текла осмысленно и строго на юг — к вокзалу. Чем дальше моулийцы удалялись от центра, тем глуше становились доносящиеся раскаты канонады.
Через несколько кварталов открылась привокзальная площадь. Во всю её длину стеной выстроились солдаты-великаны — трёхметровые, с маленькими круглыми головами и квадратным торсом; с обеих сторон площади, сжимая её в полукольце, ревели моторами боевые машины. Как только на площадь вытекла толпа, солдаты-великаны открыли огонь. Они стреляли
Толпа в ужасе устремилась обратно. Рэм обернулся. Увидев направленное на него дуло, прыгнул в сторону.
— Быстрей, хозяин, быстрей! — завизжал Болтун…
Толпа, вздуваясь на поворотах, неслась вдоль улиц, как в тесной горловине колодца. Время от времени в неё вонзались хвостатые стрелы плазмы, и кто-то, взлетев будто надувной шарик, растворялся в воздухе.
Пробежав ещё два квартала, Болтун упал плашмя на мостовую и юркнул в подвальное окно, увлекая за собой Рэма. Они оказались в тёмном сыром помещении. В узком просвете над их головами мелькали ноги моулийцев.
— Эти форгасы… настоящие великаны, — сказал Рэм прерывисто дыша.
Болтун облизнул пересохшие губы и вытер пот со лба.
— Нет, хозяин… это только оболочка… бронированный костюм. Форгасы сидят внутри и дёргают за рычажки управления, сами же они тщедушные и ростом не выше меня.
— Наверняка страдают комплексом неполноценности, иначе откуда такая агрессивность?..
Договорить не успели: рядом с подвалом появился летающий «танк» и стал садить сразу из трёх стволов, отрезая моулийцам путь и вынуждая их двигаться в другом направлении. Форгасы явно пытались согнать горожан в какое-то специальное место.
— Берут заложников, чтобы потом требовать выкуп, — сказал Болтун, опасливо выглядывая в окно. — Обычная тактика форгасов.
— Они что, террористы?
— Хуже.
В противоположной стене подвала, под самым потолком, зияла дыра. Чтобы пролезть в неё, пришлось карабкаться по груде битого острого кирпича, глотая тяжёлую пыль. Болтун взобрался без проблем, Рэму же пришлось потрудиться, при этом он стесал колени и разодрал живот — «костюм» сдохнина явно не подходил для таких упражнений. Перебравшись через пролом, беглецы очутились на маленькой улочке, стиснутой рядами лачуг, таверн, лавок, ремесленных мастерских. Стрельба и взрывы здесь звучали тише, и появилась надежда на спасение.
Болтун торопил хозяина, но Рэму каждый метр давался с огромными усилиями: при всём таланте туга зализывать и вылечивать раны ноге требовался покой.
Несколько раз они сворачивали в такие же грязные, обшарпанные улочки, удаляясь от гула канонады, пока дорогу не преградил большой металлический ангар. Над его левым крылом поднимался чёрный дым. Внутри ангара стояло несколько сигарообразных летательных аппаратов с оперением, как у ракет; два из них напомнили Рэму самолёт сатикая, на котором он счастливо покинул неприветливую синюю планету, другие выглядели по-разному.
Сквозь рваную дыру в крыше глядело чёрное моулийское небо. Бомба, пробившая ангар, уничтожила три звездолёта. Целыми остались пять. Это можно было бы считать большой удачей, если бы Болтун владел хотя бы азами пилотирования.
Вдоль стен громоздились бочки, ящики, канистры; большие грузовые контейнеры, составленные так, что между ними можно блуждать, как в лабиринте, занимали треть помещения. Пол устилал мусор и обломки потолочного перекрытия. Пахло гарью.
Болтун залез под днище одного из звездолётов и вернулся с находкой: