Сердце бури

Раэлана

Поначалу глаза Бена оставались закрытыми, а на его губах мерцала блаженная и немного лукавая улыбка. Но вдруг все его тело резко напряглось, и глаза распахнулись, обнажая какую-то яростную решительность.

Даже сейчас ему все еще было мало ее — ее кожи, ее запаха, ее тепла, ее ласк. Все еще казалось, что она принадлежит ему не полностью. И с каждым толчком, как ни странно, жадность его становилась только больше.

С диковатой силой он рванул на ней рубашку, потом еще раз, и еще… Последний несчастный клочок ткани, и тот, казалось, отнимает у него какую-то частицу Рей. В его движениях прослеживалось что-то нездоровое, лихорадочное.

Казалось, в нем вдруг опять пробудился злой мальчишка, который раскидывает и ломает игрушки, когда бессилен добиться того, чего он хочет.

Больше всего ему хотелось брать ее полноценно, как здоровый человек. Накрыть своим телом, как бы ограждая ото всех невзгод и тревог, и просто позволить наслаждаться.

Как будто можно страстью компенсировать свою ущербность…

Ветхая ткань податливо затрещала. Рей вздрогнула от неожиданности, когда остатки рубашки упали с ее плеч, и она осталась полностью обнаженной, открытой. Забавно-порочной…

Ладони Бена по-хозяйски завладели обеими ее грудями. Едва справляясь с напором подступающего наслаждения, Рей резко выгнула спину. Она продолжала двигаться. Размашистыми, обстоятельными толчками впускала его в себя как можно глубже, не забывая осыпать поцелуями его шею и грудь, ласкать его голову и теребить пальцами непослушные набуанские кудри. Медленно и уверенно она сливалась со своим мужем, как это и подобает жене — здесь и сейчас, в их первую брачную ночь, в полутьме, на холодном окровавленном полу. Такая странная картина супружеской гармонии. Неумело исполненная и в то же время странно притягательная картина с избытком красок всех цветов.

Она руководила — да, пока только это им и оставалось. Но неужели Бен стыдится этого? Неужели он считает это препятствием? Глупый, глупый!..

Еще несколько широких, мягких движений бедрами — и вот, вот оно! Трудно сказать, кто первым достигает развязки, это его удовольствие влечет удовольствие и для нее, или наоборот. Но какая, в конце концов, разница?

Их тела одновременно зашлись короткой конвульсией. Юноша и девушка, муж и жена на миг перестали чувствовать что-либо — даже себя самих, но лишь для того, чтобы уже через мгновение вновь вернуться в реальность, где Рей по-прежнему обнимала Бена всем своим телом, и Бен обнимал Рей, громко хватая воздух приоткрытым ртом. И он, и она одинаково готовы были смеяться и плакать. Они улыбались, игриво соприкасаясь носами.

Рей потребовалось некоторое время, чтобы справиться с дрожью в ногах и подняться. Еще секунду она пыталась привести мысли в порядок.

— Тебе все-таки надо обработать раны, — тихо сказала она. — А потом и помогу тебе добраться до постели. Не трать силы, я… я сама все сделаю.

Все это время она добросовестно медитировала и тренировалась — в том числе пробовала упражняться и в левитации. И сейчас если даже не была уверена, что сумеет сделать то, что столько раз непринужденно проделывал Бен на ее глазах, то уж во всяком случае была готова попробовать.

Бен ничего не ответил. Ее слова переполнили чашу его терпения, он ударил ладонью об пол и самозабвенно захохотал.

О великая Сила! Как будто эта девушка и так мало для него сделала. Теперь она собирается сама левитировать его, словно он совсем уж немощный…

Еще недавно такая неумелая забота лишь в очередной раз покоробила бы его самолюбие. Но сейчас — другое дело. Почему-то именно сейчас потуги Рей казались ему забавными и очаровательными.

Рей

не успела оглянуться прежде чем ее муж в безудержном порыве веселья и восхищения, со счастливым и беспечным выражением на бледном лице, сгреб ее в охапку и вновь прижал к себе. Свою маленькую смешную бесконечно любимую мусорщицу, которая пробудила в нем то лучшее, чего он уже и сам от себя не ждал.

Его дурачество застало Рей врасплох. Она коротко вскрикнула, когда пол ушел у нее из-под ног. Все краски действительности вдруг смешались перед глазами, как на детской карусели, и она не заметила, как сама стала смеяться ему в тон.

Он приник лбом к ее лбу. Он посмотрел ей в глаза.

— Если когда-нибудь я позабуду, почему женился на тебе, просто напомни мне об этой ночи.

Рей так и не смогла понять, шутит он или говорит всерьез.

***

… — Так вот почему ты не стал стирать память Митаке и его штурмовикам. — Рей выразительно взглянула на Бена, как бы говоря, что теперь-то она понимает: это решение не было ни ошибкой, ни обычным его капризом. И оно, очевидно далось ему нелегко.

Осознанно отказаться от укрытия и подвергнуть опасности всех, кто находился в то время на станции: и ее, и Лэндо, и других людей. Нужно иметь веские причины, чтобы так поступить.

— Да, — Бен поднялся на локтях, чтобы лучше видеть лицо жены.

Та смущенно заерзала и плотнее укуталась в покрывало.

Они лежали так уже почти час — расслабленные переплетенные тела на супружеском ложе, — и все это время, не умолкая, говорили. Обсуждали случившееся и сообща раздумывали, как им теперь поступить. Голова Рей лежала на животе у Бена, так что тот мог, приподнявшись немного, смотреть на нее.

Рей все же удалось отыскать аптечку, и сейчас пострадавшие ноги ее супруга были добротно перевязаны смоченными в бакте кусками одежды и полотенец.

— Я знаю Сноука. За те годы, что он был моим учителем, я успел изучить его образ мыслей достаточно хорошо. Готов спорить на что угодно, он попытается использовать мою мать как приманку — для меня и, очевидно, для тебя тоже. Поэтому и нужно, чтобы он узнал все, как есть. Он должен знать, что я знаю, где она. Он должен быть уверен, что я приду за ней рано или поздно. Только так я могу быть уверен, что он по крайней мере не убьет ее.

Иначе… юноша слишком хорошо представлял себе, что станет с бывшей главой Сопротивления, угодившей в лапы к Верховному лидеру, если она будет больше не нужна ему. Еще недавно он сам был в такой же ситуации, и никогда в жизни не пожелал бы своей матери снискать судьбу заложницы, не оправдавшей ожиданий. Никогда. Даже в минуты особого гнева. Даже когда он бывал не прочь собственноручно убить ее; удар светового меча в сердце — и тот куда как милостивее.

И уж тем более он не желал ей столь горькой участи теперь. Не после тех заветных слов, что она сказала ему на Центакс-I перед самой разлукой.

— Ты хочешь биться со Сноуком… — Рей повторила его же слова просто для того, чтобы уложить эту мысль в голове.

— Видно, у меня такая судьба — гоняться за бывшими учителями, — отвечал Бен с усмешкой. — Сноук ждет, что я буду действовать сгоряча. Что побегу прямо в его капкан, ничего не замечая вокруг.

Но нет. Каким бы безумцем он ни был, однако понимал: для того, чтобы вызволить мать и самому уйти живым ему необходимо быть на шаг впереди Рэкса. Делать то, чего бывший наставник никогда бы не предвидел.