Сердце бури

Раэлана

Следующий удар Молнии пришелся на плазменное лезвие, выставленное поперек, как щит. Электрический разряд прошел по всей длине луча. Плазма отразила молнию и направила ее против самого Сноука. Отброшенный разрядом, Верховный лидер повалился назад.

Рыцарь торжествующе улыбнулся. То была больная радость приговоренного, который не желает мириться со своей участью, хотя в глубине души давно смирился с ней. То был безнадежный плевок в лицо смерти. Поглядим, достанет ли знаменитого упрямства Скайуокеров, чтобы продержаться достаточно долго. Чтобы паразит в конце концов обломал об него когти и зубы.

Однако восторг от этой последней

победы продлился недолго — не больше мгновения.

Всего мгновение спустя сознание утонуло в боли, которую он, Кайло Рен, Палач Первого Ордена; он, Бен Соло, прошедший через муки в Святилище Вейдера, не знал никогда и которую даже представить себе не мог. И причиной этой уничтожающей боли был на сей раз вовсе не Сноук.

Рей…

Его губы оторопело прошептали драгоценное имя, словно оно было заклинанием, способным все исправить. Он не желал верить в случившееся.

Ее не было с ним.

На том месте, которое прежде занимала Рей, теперь зияла кровоточащая, гнойная рана. Как будто с него заживо содрали кожу. Как будто единым махом отсекли часть тела.

Узы были благословением для них обоих. Узы позволяли им черпать силы друг в друге на протяжении стольких месяцев. Но сейчас именно они, Узы Силы, обратились его слабостью. Роковой слабостью, погасившей в нем последний огонек сопротивления. Лишившись Рей, он лишился всего.

Кажется, только сейчас, когда любимая жена внезапно исчезла из его сознания, Бен понял до конца, насколько крепко они срослись друг с другом с той поры, когда впервые осознали, что между ними Узы Силы. То, что прежде было только болезненным, стало нестерпимым. Теперь уже нельзя было оторвать одного от другого, не нанеся обоим смертельной раны. Это был удар в самое сердце, точный и безжалостный. Какая-то непостижимая сила — страшнее и могущественнее Галлиуса Рэкса — вдруг вторглась между ними, враз лишив рыцаря Рен надежды, воли, рассудка.

Он забился на полу, словно безумец; словно дикий зверь, угодивший в капкан. Сноук перестал существовать для него, как и все остальные. Осталось одно страдание. Только сводящая с ума пустота.

Рей, Рей, где ты?!

Одна мысль, что могло послужить причиной столь внезапного разрыва Уз — что Рей и их ребенок, тайный принц Скайуокеров, могут быть мертвы, — вызывала в нем дрожь исступления. Проклятье! Ведь он знал — и Маз, и Люк Скайуокер, и собственное сердце постоянно твердили ему, — что нельзя оставлять ее одну; что они с нею — две части одного великого целого, и лишь вместе способны не только справиться с обстоятельствами, но и добиться исполнения своей судьбы. Сколько раз с тех самых пор, как он узнал, кто она на самом деле, Бен повторял себе снова и снова, что будет рядом со своей возлюбленной, что бы ни случилось.

И вот, наступил решающий час — и он бросил ее в неведении и тревоге. В одиночестве. С его ребенком в животе. Безо всяких объяснений. Сколько бы он ни оправдывался тем, что пошел против веления сердца ради нее, ради Рей, но сам-то знал — знал, ведь когда-то точно так же поступили с ним самим, — что это не может служить оправданием.

Даже услыхав, что она отправилась на Джакку, он не повернул назад. А теперь… что если она и вправду погибла, сгинула в песках вместе с их нерожденным малышом? Все, что давало ему силы; все, что помогало верить и бороться, вдруг растворилось в неизвестности.

Прости, Рей…

… Когда призрачная длань Сноука простерлась над ним,

вытягивая силы и жизнь, Кайло не чувствовал уже ничего — ни боли, ни страха, ни сожаления. Больше он не принадлежал себе. Словно мертвый, он лежал, устремив невидящий взгляд ввысь, где далеко во мраке терялся каменный свод. Сквозь бред, где-то на самом краю сознания ему еще мерещился воздушный девичий силуэт. Силуэт был как бы пропитан светом и поднимался над землей, уходя куда-то вдаль. Силуэт манил Бена за собой, протягивал руки в беззвучный мольбе. Бен рвался вслед что есть сил, плакал и умолял подождать его. Но чем яростнее пытался догнать Рей, тем быстрее она отдалялась, пока не пропала вовсе.

Его поглощал огонь. Неотвратимое пламя бежало вместе с кровью по неестественно вздувшимся венам. Темный вихрь беспрепятственно ворвался в его душу, сметая все мысли, все чувства — все, что прежде называлось «Беном Соло», — в единую кровавую кашу. Но ни единого крика, ни даже легкого стона так и не скатилось с его губ. Бен уходил беззвучно; боль была уже не властна над ним. Казалось, он перенес все, что мог перенести, и потерял все, что мог потерять. Его сознание отходило в пасть небытия, в кромешную тьму, но душа была уже там. Равнодушие владело им, словно сон — тот самый сон, что называют преддверием конца. На полпути к смерти, он уже был мертв.

***

Для простого солдата видеть самого Верховного лидера, к которому допускают не всякого офицера, сродни чуду. Слуга генерала Хакса поначалу решил, что спит, когда господин, кривясь от едва сдерживаемой досады, сообщил: «Тебя ожидают в медицинском центре».

Молодой человек сразу угадал, в чем дело, хотя поверить в это было выше всяческих сил.

Раболепие — лучшая тренировка для памяти, внимания и интуиции. Постепенно рабы учатся угадывать желания хозяев, не дожидаясь команды, — по малейшим интонациям, по взглядам, по выражению лиц. А этот парень служил у Хакса достаточно долго — всю жизнь, как ему казалось порой. И конечно, он давно приметил, что таким подобострастным, с отзвуком страха и благоговения, тоном господа говорят между собой лишь об одном человеке…

Но что могло понадобиться главе Первого Ордена от неизвестного парня, до которого почти никому в цитадели не было ровно никакого дела?

Верховный дожидался возле одной из операционных палат. Молодой человек, не видевший Сноука ни разу в жизни, узнал его тотчас. Все то же особое чутье слуги подсказало, что в этой сгорбленной, худощавой фигуре есть особая горделивая стать, присущая разве что самым именитым господам; есть некое величие, непостижимое для раба.

Рядом, на удивление, не было никого — ни охраны, ни персонала. Разве что дроиды-медики свободно колесили туда-сюда, никого и ничего не замечая.

Обнаженное тело молодого мужчины лежало на хирургическом столе. Показания сканера — насколько вошедший мог судить, — свидетельствовали, что этот человек еще жив, хотя он был, судя по всему, в глубокой коме. Для слуги Хакса не составило труда узнать и его тоже. Один из рыцарей Первого Ордена, недавний прилет которых вызвал приличную шумиху на нижних уровнях. Тот самый, что остался, когда другие убрались восвояси, и собирался биться с Верховным лидером.

Парню довелось увидеть рыцарей лишь мимоходом. Другие не оставили в его памяти ни следа, но этот… в нем определенно было что-то, приковывающее взгляд. Может, они уже виделись прежде? Впрочем, какая разница…