Сердце Эухеньо
Шрифт:
И стал вечно толст и акцент сохранил,
Мечтал сделать запись себя на винил.
А Брюс имя раньше другое носил
И телеведущим себя проявил,
Однако попал он вампиру в клыки,
И приняли в замок его мужики.
И в замке зажил с этих пор Похуеску.
Повесил на окна везде занавески,
Фиалки сажал и варенье варил,
И в общем и целом неплохо тусил.
В гостиной устроил салон красоты,
В делах маникюра достиг высоты.
Брюс
И маникюр по-французски Бальзак,
Даже Кржижу сделал он маникюр.
Кряхтел тот и матом орал без купюр.
Затем педикюр стал осваивать он,
Чтоб ноготь зловещий был им побежден.
Девять ногтей удались на ура,
И вот меганогтя настала пора.
Но тут Эухеньо ждала западня:
Пытался он ноготь отрезать полдня,
Он несколько ножниц уже поломал,
А Кржиж же по-прежнему матом стонал.
Отчаявшись, взял Эухеньо топор
И этим себе подписал приговор.
Неладное чуя, открыл Кржиж глаза,
А после и рот, и проклятье сказал:
"Лех тизда"ен, мерзкий, страшный урод!
Взял мои когти ты в свой оборот,
Но я не стану и дальше терпеть.
Я пожелаю тебе умереть!
И замок пускай этот нахер падет
И под собою вас всех погребет!
А я улетаю, пожалуй, на Марс.
Делай, что хочешь, больной педераст!"
Ногтем он принялся резко крутить,
И это ему помогло воспарить.
После такой страшный вихрь приключился -
Наш Эухеньо лежал и молился.
Когда получилось немного привстать,
Земля стала резко под ним проседать,
Весь замок затем стал скрипеть и шататься.
Решил Эухеньо: время съебаться.
В мышь обернулся тогда Похуеску,
Крылом отшвырнул ногтевые обрезки,
Лавировал он меж летящих камней,
Но вспомнил внезапно про новых друзей.
В итоге он вытащил всех из руин.
Сосо становился не мышь, а пингвин,
Поэтому он не сумел улететь,
А мог только басом стонать и кряхтеть.
Брюс Перекус жертвой занят был сильно
И камнепад не заметил обильный.
Удар получив, он с сознаньем простился,
А жертва очнулся, восстал, удалился.
А Флориан был сознательный очень,
И кинулся он на спасение прочих.
Колонной однако задавлен был он
И возлежал среди падших колонн.
Всех Похуеску ускоренно спас,
А также извлек золотой унитаз.
Вампиры тотчас же затеяли спор.
Сказал Перекус: "Ты изменник и вор!"
Сосо прохрипел: "Может, ты педераст?!"
Заметил Флори: "Он же вытащил нас!"
Подсос произнес: "Ну валите вдвоем!
Остался сарай, для двоих места в нем
Достаточно.
Приличных невинных девчонок ловить".
Флори с Похуеску отправились прочь.
Весь день они шли. Вот настала и ночь.
Сказал Похуеску: "Ты знаешь, дружок,
Ведь я золотой унитаз уволок".
"Ого, так давай же закажем такси!" -
Флори Похуеску тотчас попросил.
И вот Дача Логан за ними пришла
И их на себе до Парижа несла.
***
В Париже в Марэ сняли хату они.
Весельем наполнены были их дни.
Ходили они в магазин и в кино,
Французское употребляли вино,
На башню забрались и в Лувр пошли,
И покурили чуть-чуть конопли.
Решил Похуеску, он - космополит,
И жизнь свою странствиям он посвятит.
Но мысль одна все терзала его:
"Может, я пидор, а может - того.
Сосо, хоть и мерзкая жирная мразь,
Но, может, не зря он втоптал меня в грязь,
Возможно, со мною чего-то не то.
Я признаю, что отнюдь не святой,
Но вдруг я совсем безобразный урод?
Хотел бы я милым быть, словно енот!"
Прошло две недели. Такой гедонизм
В душе Похуеску родил похуизм.
Он перестал опасаться и злиться
И начал к себе хорошо относиться.
Однажды сосед к Эухеньо зашел.
Он был педераст и японский посол.
Сакуры ветку ему он вручил
И на парад геев его пригласил.
Настал день парада. Эухеньо побрился,
Помылся, подстригся и в плащ нарядился.
Из дому он вышел воодушевлен.
На звуки музла резво ринулся он.
Подумав чутка, он зашел в магазин
Одежд для нетрадиционных мужчин.
Хотел прикупить он красивый комплект:
Шляпу, трусы и две штуки штиблет.
Товар продавец для него завернул
И было покупки ему протянул,
Но тут посмотрел Эухеньо в глаза,
Поморщился, сплюнул и тихо сказал:
"Советую маску я вам прикупить,
Чтоб на параде чудесно тусить.
В этом году очень маски модны,
В масках придут все большие чины,
В маске загадочность вас окружит
И окружающий люд возбудит".
Наш Эухеньо внял продавцу,
Маску купил и приделал к лицу.
Везде серпантин и букеты цветов -
Париж был давно уж к параду готов.
Прохожие в воздух пайетки бросали
И радужным флагом усердно махали.
И наш Эухеньо в центр пришел,
Телом красивым фурор произвел,