Сердце прощает
Шрифт:
– Сама полезла в эту пропасть, сама пусть из нее и выбирается, - не раз с ожесточением говорила она мужу.
– Может жить хоть в раю, хоть в аду, мне все равно. Она вырвана из моего сердца, и нет у меня больше дочери, нет!
Игнат в такие минуты упрекал Марфу в черствости и бессердечности. Он настолько загорался, что готов был на любой отчаянный поступок. И тогда на выручку ему и матери приходил Коленька. Он бросался к отцу на шею, обвивал его крепко руками и утешал.
Прячась от посторонних глаз, Игнат прожил с семьей больше месяца. Пора было
– Кто там?
– Свои, - приглушенно ответил мужской голос.
Марфе голос показался незнакомым, и она продолжала стоять в нерешительности.
– Марфа Петровна, да откройте же... или не узнаете меня? Это я, Виктор...
Мало кому было известно, что в напряженной походной жизни Виктор постоянно тянулся к родным местам. Здесь уже не было у него своего дома, не было ласковой, умной, всегда озабоченной матери, но где-то на задворках таилось близкое его сердцу убогое жилище Марфы. И, идя к ней, он все еще втайне на что-то надеялся, словно ждал, что вот-вот произойдет чудо...
Марфа отодвинула засов и приоткрыла дверь. Виктор был не один. В темноте она не смогла рассмотреть лицо незнакомого ей человека и спросила:
– А это кто ж с тобой, Витя? Не узнаю что-то.
– Из отряда, нездешний он, - почти шепотом ответил Виктор и спросил: - Что нового в деревне? Фашисты есть?
– Сейчас нет, они реже здесь стали появляться, а все равно от полицаев житья нет, - со вздохом сказала Марфа и озабоченно предложила: Да вы проходите, что стали-то?
Несмотря на тусклый свет, падавший от коптилки, Игнат мгновенно разглядел на вошедших знакомую партизанскую экипировку: автоматы, перекинутые через плечо, и закрепленные на поясе гранаты. "Ну, вот и дождался, теперь выберусь", - подумал он и облегченно вздохнул.
Встреча с Игнатом Зерновым была для Виктора полной неожиданностью. Она вызвала у него смешанное чувство радости и смущения.
Чтобы у бойцов не было никакого сомнения, Игнат достал из тайника удостоверение, выданное ему партизанским отрядом, и, протянув его Виктору, заявил:
– Оклемался полностью, с излишком даже. Так что берите с собой.
Марфа какое-то мгновение с грустью смотрела то на Виктора, то на его спутника с редкими темными усиками и, переведя взгляд на Игната, вздохнула и нерешительно сказала:
– Может, Игнат, поживешь еще недельку?..
Игнат промолчал, а Марфа, заметив суровое нахмуренное лицо мужа, уже другим, отрешенным тоном продолжала:
– Ну, что же делать, иди, Игнат... Твое место там, иди.
Виктор, чувствовалось, не знал, что ответить Игнату.
– Ну, так что, ребята, берете с собой?
– Конечно, мы с радостью, - решился наконец Виктор.
– Нам такие люди нужны. Вы пороху, видно, понюхали вдоволь.
– Пришлось, верно, - усмехнулся Игнат, потом серьезно добавил: - А еще бы, Виктор, мне хотелось бы
– И кто бы мог подумать, что так случится, - понурясь, сказал Виктор.
– В жизни ведь всякое бывает, - сочувственно заметил его товарищ.
– Так-то оно так, а нам-то каково! Опозорила нас, обесчестила, горестно сказала Марфа.
– А мы, Марфа Петровна, к вам и зашли насчет Любы, - вдруг сознался Виктор.
– А что такое? Что еще случилось?
– тревожно спросила Марфа.
– Нам нужна ваша помощь.
– Какая, в чем?
Игнат напряженно уставился на Виктора. Тот медленно произнес:
– Надо с ней встретиться и поговорить: согласна ли она бежать к нам в отряд.
Лицо Марфы вспыхнуло от прилива крови. Сердце болезненно заныло. Она на минуту задумалась, а затем сказала:
– Нет, не хочу я с ней встречаться в ее логове. Для меня она умерла, не тревожьте мое сердце!
– Марфа!
– вскрикнул Игнат.
– Дело идет о ее спасении!.. Не пойдешь ты, тогда пойду я, меня ничто не остановит. Она моя дочь как была, так и есть...
– Вам нельзя, Игнат Ермилович. Это может осложнить все дело, - заявил Виктор.
– Я хочу видеть ее, хочу знать правду от нее самой.
Виктор пожал плечами.
– Ну что ж, посоветуемся с вашим командиром, подумаем вместе, сказал Игнат.
– Не убьет же дочь своего собственного отца, если он неожиданно появится в ее доме.
– Но там, кроме нее, фашисты, а что они из себя представляют, вы прекрасно знаете.
Марфа поставила на стол миску с вареной картошкой, рядом положила два ломтика хлеба.
– Садитесь, голодные ведь, - обратилась она к Виктору и его товарищу.
Друзья переглянулись и, присев к столу, принялись очищать картофель. Игнат тем временем сложил в свой старый, видавший виды вещмешок приготовленные загодя пожитки. Марфа смотрела на него с грустным и печальным лицом.
Игнат подошел к ней, крепко обнял. Он ласково погладил ее волосы и поцеловал. А Марфа, спохватившись, кинулась к кухонному ящику, достала оттуда ковригу хлеба и сунула в вещмешок.
Игнат тихонько поцеловал спящего сына и вместе с молодыми партизанами вышел из землянки.
* * *
В течение всей весны партизанский отряд Васильева держал под своим контролем один из важных участков железнодорожной магистрали. Под откос летели вражеские эшелоны с горючим, военной техникой, живой силой противника; взрывались мосты, разрушались железнодорожные строения и пути. "Рельсовая война" приносила гитлеровцам немало хлопот, они то и дело предпринимали карательные операции, но разгромить отряд им не удалось.
Когда ответственное задание Западного штаба партизанского движения отряд выполнил, ему было разрешено отойти в глубь лесного массива на отдых. Партизаны приводили в порядок оружие, мылись, стирали белье, чинили обувь. В это же время по инициативе подпольного райкома партии отряд стал пополняться новыми людьми.