Сердце смертного
Шрифт:
— Не зря я говорил, что ты будешь нуждаться во мне.
Избегая его взгляда, поправляю юбки.
— Я могла бы самостоятельно избежать их внимания ничуть не хуже. Я кралась и скрывалась с детства, у меня это хорошо получается. Теперь ты готов сыграть свою роль? — Цена, которую я потребовала за его настойчивость идти со мной.
— Я все еще считаю, ты больше привлечешь внимания, чем я.
Улыбаюсь ему — лишь зубы и очень немного веселья:
— Да, но у меня есть снотворное, а у тебя нет.
Толкаю его — это как толкать
Когда Бальтазаар отчаливает, я не спрашиваю, как он собирается отвлечь солдат. Вместо этого скольжу вдоль стены воротной башни, подкрадываюсь к караулке и наконец проникаю внутрь. Факелы лениво мерцают в железных шанцах, заставляя длинные тени танцевать в тусклом свете. Я спешу к столу, за которым сидели охранники; на нем все еще валяются игральные кости. Быстро вынимаю из манжеты рукава бумажный пакетик с белым порошком, сыплю в каждую чашу с вином, остатoк опорожняю в кувшин. Прежде чем ухитряюсь еще что-либо сделать, слышу шаги возвращающихся стражников.
Я отступаю в тень в углу, благодарная за слабый свет факела — в нем едва видны кости на столе.
А потом жду.
Мужчины занимают свои места за столом. Один из них что-то говорит, смеется, затем поднимает чашу и делает глоток вина. Когда он поднимает кувшин, чтобы подлить себе, его напарник осушает свою чашу и протягивает ее — опять наполнить. Напряженность в моих плечах ослабевает. Прижимаюсь к стене, выжидая, пока снотворное сделает свою работу.
Не знаю, это затягивается дольше обычного или просто тяжело ждать, когда прячешься в тени. Наконец стражники начинают клевать носом. Один за другим они роняют головы на стол, cваливая кости на пол.
Победное ликование поднимается во мне. Теперь я могу схватиться с Крунаром.
Осторожно выскальзываю через прихожую в короткий, узкий коридор, затем останавливаюсь. Здесь нет дверей, только металлические решетки вроде опускных. Одинокий мужчина сидит за одной из них. Несмотря на то, что ему не помешала бы стрижка и пора подкоротить бороду, я сразу узнаю его по визитам в монастырь.
Почувствовав на себе мой взгляд, Крунар поднимает глаза. Он лениво прислоняется к стене, уголок рта приподнимается в горькой усмешкe:
— Мне было интересно, как скоро она пошлет кого-то за мной. Она не может упустить случай, когда противник ослаблен.
— Меня послала не герцогиня, — говорю я, обыскивая его лицо в поисках какого-нибудь намека на темное пятно, о котором так отчаянно молюсь.
— Знаю. Тебя послала настоятельница Cвятого Мортейна.
ГЛАВА 34
ПРИ ЭТИХ СЛОВАХ внутри меня все замирает.
— Вы знаете, почему я здесь?
— Возможно, даже лучше, чем ты.
Его слова прокалывают что-то неприятное во мне.
— Что
Крунар пожимает плечами, удивительно элегантный жест.
— Это означает, что я лучше тебя понимаю, почему ты здесь. Думаешь, служишь делу Мортейна? Заблуждаешься. Ты здесь по ее делам.
Я выдавливаю из себя смешок. Надеюсь, он звучит не так фальшиво для его ушей, как для моих.
— Вам угрожает смерть, мой лорд. Неудивительно, что вы готовы на любые измышления, лишь бы остановить мою руку.
Мужчина перемещается и поднимается на ноги. Хорошо! Если Крунар приблизится к свету, возможно, я увижу проклятую метку. Я молча поднимаю свой лук.
Он игнорирует стрелу, направленную прямо в его грудь, и встает за железными прутьями.
— Она сказала тебе, почему я должен умереть?
— Вы предали герцогиню. Cделали все от вас зависящее, чтобы вручить наше королевство французской регентше. Не думаю, что есть что-то, требующее объяснения.
— Твоя сестра-прислужница решила не убивать меня. Возможно, она знала кое-что, чего ты не знаешь?
Мое сердце сжимает боль. Я спрашиваю:
— Мателaйн?
Он слегка морщит брови.
— Нет. Исмэй, когда впервые обнаружила, что это я стою за придворным заговором. И тем не менее она решила не вершить правосудие. Ты спрашивала себя, почему?
Хотя почти нет места, я подхожу на шаг ближе.
— Нет. Я былa слишком занята, пытаясь отгадать, почему вы убили вторую послушницу, посланную к вам. Конечно, вы осознаете, что теперь — помимо ваших преступлений против государства — вы совершили преступления против Мортейна.
Его хмурый взгляд углубляется, он кажется искренне озадаченным.
— Вторая послушницa?
Я смеюсь ему в лицо:
— Игра в простофилю не поможет. Не тогда, когда я стою здесь со стрелой, нацеленной в ваше черное сердце.
Он широко разводит руки, словно подставляя под выстрел грудь.
— Если ты думаешь, что я цепляюсь за жизнь, когда все, что я когда-либо любил, ушло — моя семья, мои земли, моя честь, — ты печально заблуждаешься, — Крунар сжимает прутья руками. — Я приветствую смерть, — шепчет он.
— И вы ее получите, — негромко обещаю я. Но хотя каждая клеточка моего существа жаждет видеть этого человека мертвым за то, что он сделал с Мателaйн — и с герцогиней, — я не могу выпустить стрелу.
Он наклоняется вперед:
— Ты видишь одну из ваших драгоценных меток на мне?
Шок путешествует по моим костям — он осведомлен о таких вещах! Монастырская подноготная — тайна за семью печатями.
— Вероятно, скрытa вашей одеждой. Разденьтесь.
Я двигаюсь, не опуская лук. Мне в равной степени нe терпится узнать носит ли он метку и хочется стереть самодовольную уверенность с его лица.