Сердце зимы (Колесо времени - 9)
Шрифт:
Она была сама невинность. Ряды Советниц заколебались, словно рябь прошла на поверхности воды от маленькой рыбки, когда ее преследует рыба лев.
Кадсуане кашлянула, ее терпению явно подходил конец.
– Если вы желаете поговорить о Возрожденном Драконе, то без меня. Я же хочу умыться и выпить чаю.
Главная Советница дернулась, словно она уже успела забыть о существовании Кадсуане, что само по себе казалось невозможным.– Да, конечно. Кумирэ, Нарвайс, не соблаговолите ли вы проводить Госпожу Волн и Кадсуане Седай в... мой дворец, и окажите им радушный прием.– Эта легкая запинка, вот и все что выдало ее нежелание, чтобы Кадсуане оставалась во дворце.– Я бы хотела еще
Алейс, за которой последовали большинство Советниц, скользящей походкой удалилась. Верин, окруженная Советницами, казалась встревоженной и нерешительной, но поплелась вслед за ней. Шалон не поверила ни в ее удивление, ни в неловкость, так же как ранее она не поверила ее невинному виду. Она подумала, что теперь знает где Джахар. Правда она не знала зачем.
Женщины, которых назвала Алейс, та хорошенькая, которая ранее сердито смотрела на Кадсуане, и другая, стройная и седоволосая, приняли просьбу Главной Советницы так, словно это был приказ, чем возможно она и являлась. Расправив подолы и слегка поклонившись они поинтересовались: не будет ли Харине так любезна последовать за ними, а также в цветистых выражениях объявили, какое удовольствие им доставит сопровождать ее в покои. Харине выслушала их с мрачным видом. Они могут усыпать перед ней дорогу целыми корзинами лепестков роз, но это не изменит тот факт, что Главная Советница оставила ее на попечение своих подчиненных. Шалон же интересовало одно - есть ли хоть какая-нибудь возможность не привлекать к себе внимание сестры, до тех пор, пока ее раздражительность не утихнет.
Когда Верин и Алейс вышли через арку галереи, губы Кадсуане незаметно искривила слабая улыбка, хотя она даже не взглянула в их сторону.
– Кумирэ и Нарвайс, - сказала она отрывисто.– Кумирэ Поувайс и Нарвайс Маслин, да? Я наслышана о вас.
Этими словами она привлекла к себе их внимание.
– Существуют нормы, которым должна отвечать любая Советница, - твердо продолжила Кадсуане, взяв их за рукава и развернув лицом к обеим лестницам, что расположились по обеим сторонам от нее. Обменявшись обеспокоенными взглядами, они явно уже позабыли о Харине. У лестницы Кадсуане, приостановившись, оглянулась, но не на Харине или Шалон.– Кумира? Кумира!
Айз Седай вздрогнула и, бросив последний, долгий взгляд за перила, поспешила к Кадсуане, не оставив Шалон и Харине выбора, кроме как последовать за ними или остаться здесь и самим попытаться найти выход. Шалон быстро бросилась вслед за ними, да и Харине не отставала от нее. Кадсуане, притянув к себе Советниц, спускалась вниз по винтовой лестнице, тихо что-то им говоря. Шалон же ничего не могла услышать, так как впереди нее шла еще и Кумира.
Кумирэ и Нарвайс пытались что-то сказать, но все что им удавалось - это произнести пару слов, после чего Кадсуане их снова перебивала. Сама же Кадсуане, в отличие от взволнованных Советниц, оставалась невозмутимой. Что Света ради она затеяла?
– Это место тебя беспокоит?– неожиданно спросила Харине.
– Словно у меня больше нет глаз, - содрогнулась Шалон, поняв, как в действительности себя чувствует.– Я боюсь, Госпожа Волн, но с благословением Света, я могу сдержать свой страх в узде.– Свет, она надеялась, что сможет. Ей очень нужно это сделать.
Харине кивнула, мрачно уставившись на женщину, которая спускалась впереди них по лестнице.
– Не знаю, есть ли во дворце Алейс достаточно большая ванна, чтобы мы могли принять ее вместе, и сомневаюсь, что они умеют делать вино с медом, но мы что-нибудь придумаем.
Оторвав взгляд от Кадсуане и тех, кто шел рядом с ней, она неловко прикоснулась к руке Шалон.
– Когда я была ребенком, я
Шалон оступилась и едва не полетела кубарем вниз. Харине никогда раньше не называла ее по имени, разве что с глазу на глаз, с тех самых пор, как она стала Госпожой Парусов. И никогда раньше она не была так дружелюбна.
– Спасибо, - сказала она, с трудом добавив, - Харине.
Сестра улыбнулась, снова похлопав ее по руке. И хотя Харине не очень то умела улыбаться, ее неловкая попытка согрела сердце Шалон. Но взгляд, который она обратила в сторону шедших впереди женщин, был холоден.
– Возможно, я действительно смогу заключить здесь сделку. Кадсуане уже сдвинула их балласт и они плывут с креном. Ты должна выяснить почему, Шалон, когда подберешься к ней поближе. Хотела бы я сбить спесь с Алейс, но только не такой ценой, чтобы позволить Кадсуане втянуть Корамура в какие-нибудь неприятности. Ты должна все разузнать, Шалон.
– По-моему, Кадсуане сует свой нос всюду, куда только можно и даже нельзя, - вздохнула Шалон.– но я попытаюсь, Харине. Сделаю все, что в моих силах.
– Как всегда было и будет, сестра. Я знаю.
Шалон снова вздохнула. Она была еще не совсем готова к этому вновь обретенному сердечному отношению со своей сестрой. Раскаянье может повлечь за собой не только прощение, а она не смогла бы больше жить, потеряв одновременно и свое положение, и мужа. Но впервые с тех пор, как Верин, за сохранение ее тайны, напрямик выложила условия Кадсуане, она стала задумываться - не лучше ли ей во всем сознаться?
ГЛАВА 25
УЗЫ
В своей комнате, в гостинице "Голова Консула" Ранд, сидя на кровати поджал ноги и оперевшись спиной о стену, играл на украшенной серебром флейте в прошлом доставшейся от Тома Меррилина. Кажется прошла целая эпоха. Эта комната с резными панелями на стенах и окнами открывающими вид на Нэтвинский рынок, была лучше, чем та которую они оставили в Короне Маредо. Подушки, сложенные рядом с ним, были набиты гусинным пухом, у постели имелся вышитый балдахин и шторки, а на стекле зеркала, что над умывальником, не было видно ни единого пузыря. Даже полка над каменным камином была слегка украшена резьбой. Это была комната для состоятельного иностранного торговца. Он был рад, что покидая Кайриен, догадался прихватить с собой достаточно золота. У него пропала привычка брать с собой много вещей. Дракону Возражденному предоставлялось все, что угодно. Но пока еще он мог заработать с помощью флейты им на ночлег. Мелодия называлась "Прелюдия длинной ночи", и он никогда не слышал ее. Наверное Льюс Терин слышал. Это было похоже на способность рисовать. Ранд думал что должен напугать его или разозлить, но он просто молча сидел и играл, пока Льюс Терин плакал.
– Свет, Ранд, - пробормотала Мин, - неужели ты будешь просто сидеть и дуть в эту штуку?– - ее юбки вскружились когда она прошагала вдоль усыпанного цветами ковра. Узы с ней Элейн и Авиендой ощущались так, словно кроме этого он ничего не знал или не хотел. Он дышал и был связан с ними, первое было также естественно как и второе.– Если она скажет хоть одно неверное слово там, где ее могут подслушать, если уже не сказала... Я не позволю кому бы то ни было затянуть тебя в ловушку Элайды!– Узы Аланны никогда не чуствовались так сильно. Они не изменились, просто сегодня ощущения усислились чем тогда в Кеймлине. Узы Аланны напоминали вторжение, взгляд постороннего за спиной, песчинку в ботинке.– Обязательно это делать? Эта музыка заставляет меня плакать и одновременно сдирает с меня кожу... Если только она подвергнет тебя опастности...!– Выхватив один из ножей, она взмахнула им, сжав в кулаке.