Сердце зимы (Колесо времени - 9)
Шрифт:
Еще мгновение Илэйн пристально всматривалась в точку, где только что стояла Эгвейн. Что она имела в виду, говоря такое? Ранд никогда не сделает ничего подобного! Хотя бы только из любви к ней не сделает! Она мысленно ощупала тот твердый словно камень узел в затылке. Когда он был так далеко, золотые прожилки сияли только в ее памяти. Конечно, Ранд так не поступит. Обеспокоенная, она шагнула прочь из Тел'Аран'Риода, обратно в свое уснувшее тело.
Необходимо поспать, но, стоило ей вернуться в тело, как на веки упал солнечный свет. Который сейчас час? У нее были назначены встречи, которые необходимо провести, и были обязанности, которые нужно выполнить. Уже несколько месяцев Илэйн постоянно хотелось спать. Она боролась со своим долгом, но он всегда побеждал. Впереди трудный день. Каждый день теперь
Авиенда, проснувшись, начала с того, что потянулась за своим ножом, лежавшим на небольшом столике с ее стороны кровати. Еще до того, как рука нащупала его почерневшую роговую рукоятку, она уронила ее обратно.– Что-то разбудило меня, - пробормотала она.– Я подумала, это Шайдо... Посмотри на солнце! Почему ты позволила мне спать так долго?– воскликнула Авиенда, скатываясь с постели.– То, что мне разрешено оставаться с тобой на ночь, слова прервались на миг, когда она резким движением снимала через голову смятую во сне сорочку - не означает, что Монэлле не отстегает меня, если решит, что я ленюсь. Ты что, собираешься целый день здесь пролежать?
С тяжелым вздохом, Илэйн спустилась с кровати. Эссанде уже ждала ее у дверей гардеробной. Она никогда не будила Илэйн, если та забывала приказать ей сделать это. Илэйн передала себя в руки этой молчаливой седой женщины. Авиенда одевалась самостоятельно. Однако, ее сестра скомпенсировала безмолвие Эссанде веселой чередой комментариев насчет того, что всякий, кого так одевают, должен вновь ощущать себя младенцем, и что Илэйн может забыть, как одеваться самостоятельно, и теперь ей будет необходимо, чтобы кто-то помогал одеться. Она так шутила каждое утро с тех пор, как они решили делить друг с другом постель. Авиенда находила это очень забавным. Илэйн не проронила ни слова, (за исключением ответов на советы своей камеристки о том, что она должна носить), до тех пор, пока последняя перламутровая пуговица не была застегнута и она не встала напротив большого зеркала, придирчиво разглядывая себя.
– Эссанде, - небрежно сказала она затем, - готова ли одежда для Авиенды? Тонкая голубая шерсть с изящной серебряной вышивкой как раз подойдет для маленькой мести.
Эссанде оживилась.– Предназначенные для Леди Авиенды чудесные шелка и кружева, миледи? О, да. Все приведено в порядок, вычищено, выглажено и убрано.– Она показала рукой на ряд шкафов, протянувшихся вдоль одной из стен.
Илэйн улыбнулась через плечо Эссанде своей сестре. Авиенда вытаращила глаза на платяные шкафы, словно в них скрывались гадюки. Затем она сглотнула и поспешно повязала темный головной платок вокруг головы.
Отпустив Эссанде, Илэйн произнесла, - Эти вещи необходимы тебе на всякий случай.
– Очень хорошо, - пробормотала Авиенда, надевая на нее серебряное ожерелье.– Больше никаких шуток по поводу того, что тебя одевает камеристка.
– Прекрасно. А то мне придется приказать ей помогать и тебе тоже. Думаю, это будет забавно.
Авиенда явно была с этим не согласна, едва слышно ворча "о людях, которые не способны понимать шуток". Илэйн наполовину ожидала, что сестра потребует, чтобы все одежды, которые та ей приобрела, были выброшены. Она была даже несколько удивлена тем, что Авиенда даже не упомянула об этом.
Накрытый в гостиной завтрак для Авиенды состоял из ветчины с изюмом, вареных яиц с сушеными сливами, вяленой рыбы, приготовленной с кедровыми орехами, свежего хлеба густо намазанного маслом, и чая приготовленного в виде медового сиропа. Конечно, чай не был сиропом по настоящему, но выглядел именно так. Илэйн получила на завтрак хлеб без масла, капельку меда в чай, и, вместо всего остального, горячую овсянку с зеленью. Предполагалось, что это особенно способствует здоровью. Она не ощущала в себе никакого ребенка, независимо от того, что Мин рассказала Авиенде, но ведь Мин рассказала об этом и Бергитте
Но по-настоящему она горевала не о вине со специями, сладостях и других подобных вещах, до которых ее больше не допускали. По крайней мере - не очень. Во всяком случае, пока Авиенда не принималась жадно поедать пироги или пудинги. Но теперь каждый во Дворце знал, что она беременна. И, разумеется, это означало, что они знали, как это случилось, а может даже и с кем. Мужчины не были слишком злы на язык, за исключением того факта, что они знали, и она знала, что они знали. А вот женщины даже не пытались скрыть свое знание. Принимали ли они ситуацию или осуждали, из них одна половина рассматривала ее в задумчивости, а другая глядела на Илэйн осуждающе, словно та была набедокурившей девчонкой. Заставив себя проглотить кашу, которая была не так уж плоха, но она дорого бы дала за кусочек ветчины, что резала на ломтики Авиенда, или за чуточку яиц со сливами - отправляя ложкой комковатую кашу себе в рот, она уже почти ждала начала токсикоза. Тогда она могла бы разделить "радость" с Бергитте.
Первый посетитель, вошедший в это утро в комнаты Илэйн вслед за Эссанде, был, в глазах придворных женщин, главным претендентом на роль отца ее ожидаемого ребенка.
– Моя Королева, - произнес Капитан Меллар, отведя свою темно-фиолетовую шляпу в размашистом поклоне.– Старший Клерк ожидает Ваше Величество. Выражение темных немигающих глаз Капитана говорило, что он не из тех, кто будет переживать о людях, которых убил. Пересекающая грудь кружевная по краям лента, также как кружева вокруг шеи и запястий, придавали ему лишь еще более суровый и безжалостный вид. Авиенда, вытирая льняной салфеткой жир с подбородка, наблюдала за ним без всякого выражения. Две телохранительницы из Гвардии Королевы, стоявшие в карауле по обеим сторонам дверей, слегка поморщились. Меллар уже успел заработать среди них определенную репутацию, давая волю рукам и щиплясь за задницы. Наиболее красивые, по крайней мере. Не говоря уже о том, что он, шатаясь по городским тавернам, пренебрежительно отзывался об их боевых качествах. Последнее в глазах женщин-гвардейцев было гораздо хуже.
– Я пока еще не королева, Капитан, - резко сказала Илэйн. Она всегда пыталась держаться с этим человеком со всем возможным достоинством.– Как продвигается набор моих телохранителей?
– Пока их всего лишь тридцать два, миледи.– Все еще держа в руках шляпу, мужчина с продолговатым, с резкими чертами лицом положил обе руки на эфес своего меча. Его ленивая поза едва ли была уместна в присутствии той, кого он назвал своей королевой. Так же как его усмешка.– У Леди Бергитте строгие стандарты. Не многие женщины подходят под них. Дайте мне десять дней, и я найду сотню мужчин, которые лучше им соответствуют. И вы будете также дороги для их сердец, как моему.
– Я так не думаю, Капитан Меллар.– Илэйн пришлось сделать усилие, чтобы сдержать холод в голосе. Она была в курсе слухов об их взаимоотношениях. Неужели он считает, что только из-за того, что она не посчитала нужным их опровергать, она действительно может считать его ... привлекательным? Отодвинув от себя наполовину пустую чашку с кашей, Илэйн с трудом уняла дрожь. Лишь тридцать два? Их число быстро растет. Некоторые были ранее Охотниками за Рогом, которым захотелось чинов, и они решили, что служба в качестве телохранителя Илэйн будет способом их достижения. Она допускала, что все женщины не могут быть на службе день и ночь, но чтобы не говорила Бергитте, задача набрать сотню телохранителей казалась ей чрезмерной. Тем не менее, эта женщина уперлась в своем мнении и отказывалась от любых предложений изменить конечное число телохранителей на меньшее.– Пожалуйста, передайте Старшему Клерку, что он может войти, - сказала она Меллару. Он изогнулся перед ней в еще одном искусном и изысканном поклоне.