Сердце знает
Шрифт:
— Так что же вас сближало?
— Я…м-м-м — Ей было что ответить, но хотелось, чтобы Риз сам докопался до этого. — Моя работа.
— А что в твоей работе?
— Он помог мне получить ее. — Она бросила бумажные тарелки в мешок для мусора под раковиной. — В Денвере стало трудно жить и небезопасно, по крайней мере там, где мы жили. И мне хотелось вернуться в Бед-Ривер. Здесь меньше людей, и у меня здесь оставались друзья. — Она закрыла дверцу буфета и повернулась к нему. — Но здесь многое изменилось.
— Что
— Преступности. Больше преступлений, Риз. Большие деньги — большая преступность. И твоего отца вполне могли…
— Погоди. Я всегда считал, что преступность сопровождает нищету. А ты мне рассказываешь, что все те деньги, которые прокручиваются через ваше казино, причина политических неприятностей, что они развращают индейцев, и теперь те готовы пойти друг против друга и давить людей на дорогах?
— Это не мое казино, — возразила она. — Это казино твое. А я здесь только работаю.
— Тогда ты извлекаешь больше выгоды из него, чем я. А я просто вернулся домой, чтобы… — Он пожал плечами. — Я вернулся, только чтобы похоронить отца.
— Ты уже это сделал.
— Похоже на то, что предать его земле, это еще не все. — Он вновь прислонился к стойке, размышляя о том, как это прекрасно сидеть на кухне и после сытной еды беседовать с женщиной. С этой женщиной когда-то у них были эпизоды в спальне, но не было эпизодов на кухне — совместного приготовления еды. Наверное, тогда он был для этого слишком молод. Он только совершал набеги на кухню и совершенно был безразличен к этой стороне любовных отношений. — Так ты считаешь, что я должен превратиться в детектива?
— Я этого не говорила. — Она передала ему нож, который как раз вымыла. — Но я думаю, что если Риз Блу Скай захочет узнать, что же все-таки случилось с его отцом, и так, чтобы все об этом знали, то найдутся люди, которые постараются найти для него некоторые ответы. Совершенно другие, а не просто то, что твой отец был сбит машиной.
— Меня хотят назначить на место отца в Совете до конца его срока. Говорят, такова традиция. Он мертвый вождь, а я — старший сын. — Он бросил нож в ящик стола.
— Правда? Ты хочешь сказать, что будешь в Совете?
— До выборов в ноябре. Говорят, что если я захочу, то председатель не сможет отказать мне в назначении. Очевидно, есть две фракции, две группы, повернувшие друг против друга, как ты сказала.
— Как ты сам сказал. — Она в упор смотрела на него. — Что, если он погиб потому, что кто-то пожелал его смерти, а, Риз?
Пристально глядя на Хелен, он хотел понять, о чем же она думает. И сказал для начала: — Скажи мне правду, что ты знаешь?
— Я знаю, что он подозревал воровство, мошенничество и утечку прибылей казино на сторону.
Ризу показалось странным, почему
— Он говорил тебе об этом?
— Можно и так сказать.
— Что значит, так сказать? В ухо тебе шепнул или кричал об этом на перекрестке для всех желающих. И ты услышала?
— Да. Мне он нравился, я обожала его слушать. Риз, он не боялся говорить правду, и это стало причиной его смерти.
— А почему он не связался с властями?
— Безопасность и порядок поддерживает Компания, — ответила Хелен. — И они раскрыли недавно пару мелких обманов в карточных играх.
— Да, но если недосчитываются больших сумм денег, это внутреннее дело.
— Это не тайна, твой отец считал, что племя имеет самое невыгодное соглашение с «Тэн Старз», а в последнее время резко критиковал сложившиеся отношения между Компанией и Председателем Совета племени. — Но, — она вздохнула, — у твоего брата в «Тэн Старз» хорошая должность.
— И он не захотел бы рисковать ею.
— Черт, — подумал он, — неужели я ревную?.
— Твой отец, как видишь, оказался в сложном положении. И все же он не молчал. Он бил в набат.
— И лежал в луже крови, в канаве у дороги. — Он подумал, может, ей больше всех надо, и это причиняло боль при мысли о том, как он может низко пасть в ее глазах, а ведь это уже случалось раньше. Ее глаза, ее губы, ее…
— Как же ты, Хелен, впуталась во все это? — Она смотрела на него в упор, и глаза ее загадочно блестели. — Хелен?
Ответ был едва слышен: — Я была ему другом.
Риз понял, что за этими словами было что-то еще. — Ты еще будешь здесь какое-то время?
— Да, буду.
— И ты серьезно относишься к работе здесь?
— Да, серьезно. Очень серьезно.
— За последние десять лет я бывал в Денвере раз сто. Если б ты оставила мне адрес или номер телефона… — Он искал ее номер пару раз в телефонном справочнике, просто так, ради интереса. И он тогда решил, что даже если она в городе, то, вероятно, вышла замуж и изменила фамилию. — Какая у тебя сейчас фамилия?
— По-прежнему Кеттерлинг.
Он улыбнулся. — Свободная и независимая, вот ты какая!
— Да, я такая!
— Вот она, настоящая Хелен.
Он едва не сказал моя Хелен. Боже, до чего пошло и глупо прозвучало бы это. Словно он — это большой и глупый теленок, который когда-то ходил за ней по пятам, пока она позволила ему себя поцеловать, затем приласкать и, наконец… боготворить душой и телом. Он не был уверен, то ли ласкает ее наяву, то ли это в воспоминаниях, шепчет ли имя ее вслух, или ему кажется, что шепчет, его губы прикасаются к ее губам, или только чудится — пока медово-сладкий вкус ее губ не развеял, наконец, все сомнения. Да, это была Хелен наяву. Он крепко сжимал ее в своих объятьях.