Сердце знает
Шрифт:
Он устроился поудобней и невозмутимо продолжал: — А может быть, это самое якшание как раз и входит в твои обязанности, но босс не разрешает тебе спать с объектом наблюдения. Так что теперь, когда ты уже перешла эту грань, думаю, тебе не составит труда рассказать мне, — тут он решил сбавить обороты и осторожно перешел на более серьезный тон. — Расскажи мне, насколько серьезно положение моего брата?
— У него нет со мной никаких проблем, — сказала она, благодарная за временную передышку.
— А со стороны тех, на кого ты работаешь?
— И с их стороны тоже. Думаю, ему следует опасаться
— «Тэн Старз»? У меня пока мало материала, но я знаю, что они могущественны, и я думаю, они могут быть опасны. — Она повернула голову, чтобы лучше видеть огни внизу, она порадовалась перемене темы, хотя и временной. Она не сказала ничего, чего он сам не понял бы. А теперь можно было подумать о другом. О реальной опасности, грозящей Картеру, и, к счастью, не имеющей никакого отношения к ее ребенку. — Картер оказался на крючке, — сказала она. — Я хочу знать, у кого именно.
— Ты думаешь, он играет?
— Я думаю, все мы играем, более или менее. Но он играет на чужие деньги. — Она подняла глаза к небу и стала смотреть на звезды.
— Уж я-то прекрасно знаю, что и абсолютно здравомыслящий человек может увязнуть в этом. Игра засасывает. Ты говоришь себе, мне нужно совсем немного. Совсем чуть-чуть. А потом — я буду счастлив, и все будет прекрасно. Я знаю, что делаю. Еще чуть-чуть, еще одну игру — и все. Я ведь рискую только тем, что могу себе позволить, правда же? И оглянуться не успеешь, а ты уже в долгах. И в состоянии платить только проценты, а потом и их платить не сможешь, тут ты впадаешь в отчаяние, и роешь яму сам себе все глубже, и вся твоя жизнь превращается в замкнутый круг. — Невесело усмехнувшись, она повернулась к Ризу. — Глупо, правда? Полнейшее безумие.
Он обнял ее покрепче. — Конечно, это глупо, ну а что не глупо? На машине разбиться глупо. Утонуть? И утонуть глупо. Но это же случается не каждый день. Это же случается не со всеми. Никто не думает, что такое и с ним может случиться.
— А с тобой?
— Со мной — конечно, — с подкупающей непосредственностью ответил он. — Всякий может увлечься.
— А ты можешь представить, что превратился в патологического игрока?
Он запнулся, и она поспешила ему на помощь. — Ты — не всякий, Риз. А я — да, я — как все. И Картер тоже. Таких, как мы, запросто может затянуть в этот водоворот.
— Хелен, Господи, — вздохнул он. — Когда ты рядом, я мелю какую-то чушь. Ты не глупая, не сумасшедшая, вот что я хочу сказать. И не важно, что с тобой было, и что еще будет… Он обнял ее еще крепче, чтобы ничто не могло их разделить.
— Все — равно, ты — Хелен. Ты сводишь меня с ума. Один твой взгляд — и я на седьмом небе, клянусь.
— Прикоснись к облакам, — прошептала она мерцающим в небе звездам. — Всякий раз, когда я лечу в самолете, я смотрю в окно, и облака мне кажутся подушками. Если что-нибудь со мной случится, мне кажется, они меня спасут. Если б я вышла на крыло самолета, я могла бы спрыгнуть на облако, погулять по нему, посмотреть, правда ли оно такое мягкое, каким кажется. Все хотят прикоснуться к облакам. — Она уткнулась лицом в его шею и поцеловала его гладкую кожу, пахнущую мускусом. — А ты даешь нам эту возможность, всем нам. Иногда ты даже поднимаешь нас на небо вместе
— В те времена мне не оставалось ничего другого. И я знал, что для такой женщины, как ты, этого недостаточно. Мне тогда надо было многому учиться, многое надо доказывать. Хвастать — это одно, а добиться чего-нибудь — это совсем другое. — Он целовал ее волосы, потом взял за подбородок и заглянул в лицо. — Ты любишь играть, Хелен? Это хорошо, это просто прекрасно. Потому что именно такой человек мне нужен. Мне нужен игрок, готовый рискнуть. Мне нужен человек, который поставит на меня и выиграет при плохих шансах. — Он нежно гладил ее волосы. — Ты хочешь прикоснуться к облакам? Я отнесу тебя туда на руках. Я тебя так прокачу, что ты на всю жизнь запомнишь. Не знаю только одного…
— Так много всякого произошло, — перебила она его.
— Ну и что? Лучшее еще впереди. Ты просто волнуешься из-за своей работы, тебя тревожит, что будет с нами, если мой брат окажется втянут в эту грязь.
— Нет, Риз, не пытайся вычислить. Это посложней, чем дважды два — четыре.
— Я что, потерял какие-то цифры? Чему равен X? — Он криво усмехнулся. — Черт побери, я довольно силен в арифметике, а вот алгебру ненавижу. Думаю, ты просто делаешь то, что должна.
— Кое в чем ты похож на отца, — сказала она, а он застонал. — Я видела в тебе его черты, а теперь слышу от тебя… некоторые его принципы. — Тут Риз фыркнул с отвращением. — Но ты ведь его сын, — настаивала она. — Его тоже волновала судьба Картера, и он сделал то, что считал нужным, что считал правильным. Он попросил расследовать это дело.
Слова «ты — его сын» резанули его слух. Ей не следовало приезжать в Бед-Ривер. Надо было отказаться от этого задания. Но когда ей предложили, отказаться она уже не могла. Легче было отказаться дышать. Особенно после того, как она увидела в газете некролог с именем Роя Блу Скау.
— Вообще-то, все это меня не очень волнует, — сказал Риз. — Я не собирался лезть в эти дебри. Работа Картера — это его дело. Твоя работа — твое дело. А мои чувства к тебе не имеют никакого отношения ко всем этим интригам.
«Но будут иметь, — подумала она. — Будут иметь, храни нас Бог».
— Я свою игру сыграю по правилам, — заверил он, — какими бы они ни были, эти правила. В этой игре ты держишь банк. Только не лги мне, ладно? Не играй со мной в сочувствие. Мне этого не нужно.
Она затаила дыхание, и красные флажки снова затрепетали на ветру.
— А тебе? — спросил он, и голос его прозвучал особенно нежно. — Ты хочешь, чтобы я испытывал к тебе жалость из-за того, что у тебя была проблема с картами?
— Нет, не хочу. Только не надо говорить «была». У меня есть эта проблема.
— Чепуха, ты с ней справилась, — сказал он. — Просто уложила ее на обе лопатки.
Она с трудом сглотнула.
— А что ты испытываешь ко мне? — тихо спросила она. — Что ты чувствуешь?
— С ума схожу. Но это приятное сумасшествие. — Кончиками пальцев он нежно гладил ее щеки, шею, плечи. — Как говорится, безумен я, в хорошем смысле слова.
— Ты на безумного не похож, — прошептала Хелен. Она прищурила глаза и забросила голову назад, получая явное удовольствие от его ласки.