Сердце знает
Шрифт:
Что-то, о чем она думала постоянно. Думать об этом становилось все тяжелее, также как когда-то все тяжелее становилось носить на руках маленького Сидни. Теперь она не могла бы поднять его, а та мысль, которая постоянно мучила ее, казалось, весила целую тонну. Ее сын очень быстро рос, и также быстро менялись его потребности.
Легкий летний ветерок доносил откуда-то с речного берега детские голоса. Иногда их болтовня прерывалась хлопком петарды, видимо, оставшейся после праздника. Если бы Сидни был здесь, он бы умолил отпустить его с детьми, пообещав, что будет очень осторожен. Он бы поклялся, что будет просто стоять где-нибудь в
Сегодня вечером она кое-что расскажет Ризу. Хелен еще сама не знала, что именно она скажет, но было бы нечестно и несправедливо еще раз встретиться с ним без того ….. чего?
О Боже, без того, чтобы все рассказать ему.
Она была так растеряна, что едва могла сформулировать мысль. Эта неотступная мысль была слишком рискованной, и мешала ей в работе. Она позвонила адвокату, с которым много раз консультировалась в прошлом, и попросила вновь просмотреть ее дело, поскольку отцовство Риза было установлено, он мог — все еще мог? — да, он мог получить опекунство над сыном и мог бы узаконить это через Совет племени. Федеральный суд поддержит решение Совета племени, а суд штата, вероятнее всего, посодействует этому. Было множество таких прецедентов. В ее случае на стороне отца Сидни будут симпатии и деньги, не говоря уже о его племени. У нее не было причин думать, что он поступит именно так, кроме того факта, что Сидни является единственным ребенком Риза. Единственной причиной, по которой они не смогли бы решить дело мирным путем было то, что все эти годы Хелен скрывала от него сына. Риз был живым человеком, и она понимала, у него были все основания для обиды.
Но будучи хорошим парнем, порядочным и, несомненно, талантливым, Риз все-таки был смертен. Вдруг оказалось, что на карту поставлено даже больше, чем возможность потерять своего ребенка. Хелен уже давно пыталась бороться с чувством вины, охватывающим ее из-за того, что она лишила ребенка отца. Но теперь на ней лежала ответственность и за то, что она отняла у этого мужчины его единственного ребенка. Она больше не могла успокаивать себя отговорками, что Риз слишком молод, чтобы стать настоящим отцом; или что он слишком занят своей карьерой; или слишком богат, слишком высокомерен и поглощен собой и собственной жизнью. Таких отговорок тысячи. Но теперь настал час отбросить прочь все сомнения. Она знала, на что шла, когда полюбила Риза.
Что же заставило ее думать, что можно скрывать сына от Риза до конца их жизни? Здравый смысл?
Дело было не в этом. Она действовала, основываясь на чем угодно, только не на здравом смысле. Риз задержался здесь, нарушив свои планы, и ей это нравилось. Она сама зашла слишком далеко в отношениях с ним, и это ей нравилось. Она прекрасно осознавала свой эгоизм и не хотела терять Риза. Но она не хотела терять и сына. Сейчас, по крайней мере, у нее были они оба. Но она теряла точку опоры. Потом, когда равновесие нарушится, она упадет. Но сейчас она была окружена любовью двух мужчин.
Хелен привстала, когда огромный белый линкольн Риза появился на вершине холма. Отряхнув шорты, Хелен пошла к воротам, чтобы поздороваться, когда он выйдет из машины.
Риз поцеловал ее и задержал в своих объятиях, как будто их встреча придала ему новые силы. Хелен же подумала о том, с какими новостями он приехал. Были ли они важнее, чем то, что она собиралась открыть
Ее новость ждала своего часа уже двенадцать лет. Она могла подождать еще несколько минут.
Риз выпустил Плаксу из машины, и Хелен опустилась на колени, чтобы поприветствовать своего друга. Она позволила собаке лизнуть ее в лицо, пытаясь, в то же время, осмотреть его рану.
— Он еще не может жевать, но, когда сможет, придется купить ему специальный ошейник, — сказал ей Риз. — Ты голодна? — он достал бумажный пакет. — У тебя опять была тяжелая смена? Могу поспорить, что ты не ела целый день, поэтому я позаботился о тебе. Посмотри, что мне завернули у Большой Нелл. Это тако — мясо с бобами по-индейски.
— Вообще то, я, наверное, сегодня лягу спать рано.
— Я и здесь могу проявить свою заботу.
— Я пью только диетическую колу и воду. — Заглянув в пакет, Хелен обнаружила одноразовые тарелки, салфетки и пластиковые приборы. Нелл упаковала все, как будто для пикника.
— Две порции воды, мэм, для меня и моего приятеля. Одну в стакане, вторую в миске.
— Пойдем на задний двор. Внутри слишком жарко, — сказала Хелен, заворачивая за угол дома.
— Надо было поехать ко мне. Я только что поставил пару кондиционеров. Их доставили вместе с новой кроватью.
— Я смотрю, ты вовсю обустраиваешься, — улыбнулась Хелен. Плакса держался поближе к Ризу.
— А мне пока подходит этот домик. У меня нет причин так заботиться о своих удобствах, как у старины Роя Блу Ская. Когда я предложила ему кое-что изменить в доме, он сказал, что ему все нравится, как оно есть.
— Это очень рациональный дом. Он похож на дом мужчины, — заметил Риз. Хелен поставила пакет на деревянный столик в тени двух больших тополей. — Твой отец просто поразил меня как человек, который научился с комфортом жить в собственном мире. Как он говорил, в своей коже.
Риз сел на скамью. — Старой, поношенной коже. — Он бросил взгляд на свои руки. — Я помню, любил смотреть, как он работал молотком. Пара хороших ударов, и гвоздь исчезает в заборе. Я бы бил и бил по гвоздю, а у него была хватка.
— То же самое он говорил о тебе, — заметила Хелен. Риз недоуменно посмотрел на нее, и она продолжила: — Мы разговаривали об отцах и сыновьях; о том, что чувствуешь, когда реализуешься или нет в своем ребенке. Он тогда сказал, что, по его мнению, ты унаследовал его упорство.
Она смотрела, как он доставал из пакета тарелки, салфетки, и раскладывал еду на тарелках. Удивительно длинные руки, увеличенные копии рук Сидни. Хелен вспомнила, как медсестра в роддоме обратила ее внимание на то, какие длинные у ее сына руки и ноги.
— Ну, никто не знает, можно ли унаследовать такие качества. Но некоторые… Риз…
Он взглянул на нее, оторвавшись от работы, которую сам себе придумал.
— Вода, — быстро сказала она. — Я принесу воды.
Она пошла в дом за холодной водой — налила в стаканы для них и в большую миску для Плаксы — поставила все это на поднос и пошла к двери. Затем она остановилась, отставила поднос и открыла ящик стола. С одной из фотографий ей улыбался Сидни. Это была прошлогодняя школьная фотография, и на ней ее сын выглядел тщательно умытым и причесанным. Он был одет в футболку цветов «Денвер Наггетс». Интересно, как отнесется к этому его отец? Она несколько раз доставала фотографию из ящика и снова клала обратно. Наконец, она положила ее в карман, схватила поднос и вышла на улицу.