Сердце знает
Шрифт:
— Но БИА не была готова к такому быстрому развитию событий. Вдруг появились деньги для индейских компаний, поскольку бизнесмены — не индейцы, как наши, так и иностранцы, увидели, что на этом можно сколотить целые состояния. А ограничений было совсем мало. И вот компании, занявшиеся игорным бизнесом, стали вести себя так, словно «однорукие бандиты» — они сами. Но… — она положила ладонь на его руку. — Но, Риз, у некоторых из этих людей совсем нет чувства юмора.
— Мне говорили.
— И есть много людей — влиятельных, богатых — которые хотели бы пересмотреть этот Закон
— Ну да, расскажи это нефтяным компаниям. Угледобывающим, лесозаготовительным, а еще…
— Я знаю. — Она закивала! — улыбаясь. Стоя возле раковины, они слышали, как где-то за стеной льется вода. Сидни принимал душ. — Люди принимают их махинации всерьез. Твой отец рассказал прекрасную историю о пауке Иктоми, который предложил Койоту сыграть, затем отбросил правила и жульничал на каждом ходу. Когда Иктоми забрал свой выигрыш, Койот сказал: «Ладно, ты выиграл. Но ты, наверно, играл по другим правилам». Иктоми ответил: «Не только, братец. Я вообще играл в другую игру».
Риз засмеялся. Он позабыл эту историю, но теперь он ее запомнит, и обязательно будет рассказывать. Вот что мой отец рассказывал моей …жене.
— Как ты думаешь, сколько еще продержится этот Закон? — спросил он ее, улыбаясь своим потаенным мыслям.
Она виновато улыбнулась. — Я бы сказала, что не стоит вкладывать в казино всю прибыль. Как сказал твой дядя Сило…
— Какую прибыль?
— Ту, что получали бы вы, если бы «Тэн Старз» старалась для Бед-Ривер, а не для себя самой.
— Или если бы люди послушались моего отца.
— Теперь они слушают. — Она положила руку ему на грудь и начала сквозь футболку пощипывать его сосок, не переставая, впрочем, говорить. — Они и сейчас слышат его предостережения, но сегодня ты прибавил к его голосу свой, обличая злоупотребления. Однако люди из «Тэн Старз» умеют уходить от ударов. На твой вопрос о моем профессиональном мнении…
— А разве я задал вопрос? — Он без сомнения валял дурака, улыбаясь и сгорая от желания. — Ах, да-а-а, сто лет назад.
— Ты спросил, неужели твой брат обманывает индейцев. Это не простой вопрос.
— Да уж, куда какой сложный, — пробормотал он, все еще улыбаясь.
— На самом деле, он по уши в дерьме. И если я что-нибудь знаю об этом наверняка… — Она нахмурила брови, поправляя ворот его футболки, как будто только этим и была озабочена. — Обманывать своих — это так, между прочим, но не это его беспокоит. Он слишком занят тем, чтобы не наступить. На большее его не хватает. — Она заглянула ему в глаза и, наконец, улыбнулась. — И что ты теперь обо мне думаешь?
Он криво усмехнулся. Эти слова слетели как бы не с любимых губ. — А если бы я увидел тебя как раз тогда, когда ты все-таки наступила?…
Она засмеялась. — Тебя бы стошнило, тебе было бы невыносимо противно, ты сказал бы: мне такого не нужно.
— Какой ужас, — возмущенно сказал Риз, обращаясь к Плаксе, который лежал
Она смеялась над ним, покачивая головой, открыто сомневаясь в его благородстве. Он и сам рассмеялся.
— Ты хочешь услышать мой ответ или нет? — спросила она, посерьезнев.
— Хочу.
— Я думаю, что из-за своего долга Картер вынужден смотреть сквозь пальцы на таких крупье, как Питер Джонс.
Он уставился в потолок и глубоко вздохнул. — И на убийц тоже?
— Этого я не знаю. Возможно, он просто не видит того, что не хочет видеть. — Она говорила спокойно, понимая, Риз очень боится, что его брат может быть причастен к этому преступлению, хотя Риз ничего не сказал вслух и не хотел в это верить. — Я доложила о том, что Джонс исчез, — продолжала она. — Теперь я жду, что мне позвонят. Там попытаются выяснить, кто он на самом деле.
— Ты можешь достать его личное дело? Мы можем получить его прежде, чем кто-то другой наложит на него лапу? — Она кивнула, и он многозначительно подмигнул, осторожно лаская ее через блузку. — Я думаю, что, если мы свяжем людей, с которыми ты работаешь, с теми, кто расследует дело отца, возможно, это, наконец, вдохновит их на поиски?
— Так же, как ты стараешься вдохновить меня? — лукаво спросила она. Он коснулся ее подбородка и улыбнулся. — Ну и как, у меня это получается?
В другом конце квартиры хлопнула дверь. Она ответила ему с улыбкой: — Твой сын вышел из душа.
— Почему он решил, что ему необходимо помыться до того, как мы пойдем в спортзал?
— Потому что он идет с тобой. Он очень волнуется. Ему хочется быть чистым. За последние полгода он стал беспокоиться об этом гораздо больше, чем раньше.
— Наверное, и мне нужно принять душ, — сказал Риз, обнимая ее. — От меня хорошо пахнет?
Она засмеялась, прикрыла глаза, понюхала: — Прекрасно. Вы, ребята, странно ведете себя. — Их тщательно причесанный и вымытый до блеска сын был готов идти.
— Когда они начинают?
— Когда все будут в сборе, а мы знаем, что, по крайней мере, двое еще не пришли. — Риз расхрабрился и торопливо поцеловал Хелен. Он, конечно, не так хотел ее поцеловать, но все же. — Ты ждешь звонка? Потом придешь в зал?
Она кивнула. — Если я не успею прийти, возвращайтесь скорее и будем есть пирог с клубникой.
17
Начальная школа, в которой когда-то учился Риз, теперь была перепрофилирована в неполную среднюю. Ее спортзал всегда был открыт для всех желающих, но для него это был, прежде всего, его зал, в котором он впервые сразил наповал баскетбольных фанатов. С тех пор его имя из года в год появлялось на памятной доске на стене спортзала. Об этом вспомнил Тайтус Хоук, когда Риз с гордостью представил ему своего сына. Он хотел сделать Сидни центром внимания, но Тайтус вдруг начал расхваливать самого Риза.