Сердце знает
Шрифт:
И пока они ели спагетти с хлебом, которые Хелен приготовила на скорую руку, он рассказал ей и Сиду о собрании. Он опустил свой разговор с Картером и, вместо этого, спросил, неужели они провели весь день на кухне. Они по очереди начали перечислять все, что сделали за день: сходили в школу посмотреть на старую классную комнату Хелен, сходили на священное место племени, которое было сейчас пустынно, поскольку празднество окончено. При упоминании об этом, Хелен и Риз переглянулись, вспомнив о чем-то приятном для обоих.
— Мама говорила, что вы ходили к
— Ты тоже с ними познакомишься, — пообещал Риз, подмигнув Хелен. — Возможно, сегодня вечером придут на матч мои двоюродные братья. Здесь, в Бед-Ривер, все — как одна семья. И мы всегда готовы побросать мяч по кольцу, мы — команда «Блу Скайз». — Он улыбнулся сыну. — Если ты не переборщишь с макаронами.
После ужина они вывели Плаксу на прогулку, наслаждаясь новым и приятным чувством — ощущением близости друг к другу, живя сегодняшним днем, не загадывая на будущее. Было еще слишком рано загадывать.
Но когда Сидни побежал переодеваться, чтобы идти в спортзал, Риз сменил тему разговора. — Что ты скажешь насчет этого крупье, который сбежал? — спросил Риз, передавая Хелен тарелки, которые он вытирал.
— Исчез, — она ставила тарелки в шкаф. — Питер Джонс. Он жульничал, это должна была заметить охрана. Но Картер должен был сам это заметить еще до того, как я сказала ему об этом.
— Но ты ему сказала.
— Сказала. — Она, как будто, жалела об этом. — Он сказал, что уволит его, но парень не появился на следующий день. Никакого заявления он не подавал.
— Как ты думаешь, почему Картер не заметил этого? Ты думаешь, он не обратил внимания?
Она пожала плечами и старалась не смотреть ему в глаза, принимая у него стаканы.
— Я хочу знать, что ты об этом думаешь, Хелен. Скажи, как специалист, мой брат надувает наших?
— Я не знаю, — вздохнула она, ставя стаканы на полку. Она избегала встретиться с ним глазами. — Он идет по скользкой дорожке.
— Это все, что ты хочешь мне сказать?
— Я постоянно говорю тебе, что моя работа — это выявлять жульничество. Я работаю в БИА, а не в ФБР, но скоро этими делами займется ФБР. — Она повернулась к нему. — Я этим заниматься не буду.
— Предполагается, что ФБР занимается расследованием обстоятельств убийства моего отца. Я думаю, ты знаешь, что мы с недоверием относимся…..
— К федеральным министерствам и федеральным агентам. Я знаю причины. Это долгая история восходит к тем временам, когда правительственные агенты по делам индейцев продавали продукты на сторону, а ваши дети ходили голодные. Я бы не сказала, что это все в прошлом. Я знаю, что так бывает и сейчас. Я знаю это лучше, чем большинство белых, потому что это коснулось меня лично. — Она оперлась на край раковины, скрестив руки. — Ты знаешь, что мне напоминает этот Закон, регулирующий участие индейцев в игровом бизнесе? Ты словно заново изучаешь историю, верно?
Он улыбнулся. — Так же как и ты, и отец.
— Хорошо. Позволь мне провести параллель.
Она изобразила, как подают монетку нищему. — Америка не хочет этого признавать, но она чувствует себя виноватой за то, что забрала земли индейцев, за систему резерваций, за то, что детей насильно отправляли в интернаты. — Она поймала его взгляд. — Да, Риз, я знаю все за и против Закона о защите детей индейцев. У индейцев забирали детей даже в конце 60-х, даже в 70-е, это мне известно. Теперь это называется — отдать на усыновление, и это не всегда плохо. Я хочу сказать, что в хорошей семье не может быть плохо… — Она огляделась, отчаянно пытаясь найти примеры хороших семей, в которых росли индейские дети.
Но таких не находилось. Они оба это знали, но каждый раз, возвращаясь к этой теме, она пыталась снова найти их, споря сама с собой. Его забавляли эти ее попытки.
— Ладно, ты прав. Мой народ всегда считает, что он лучше знает, что нужно для вашего народа. Но теперь, когда у нас есть сын, это уж скорее наш общий народ — по крайней мере…..
Он резко взмахнул рукой. — Лучше продолжим про то, что «очень похоже на игорный бизнес».
Она так быстро перестала заикаться и запинаться в поисках подходящих слов, что он невольно улыбнулся. Когда она поучала, ей не приходилось подыскивать слова.
— Конечно, мы постоянно пытаемся найти возможность закрепить то, что мы сделали, не отказываясь от полученных преимуществ. В 80-х, когда в резервациях начали распространяться залы для игры в бинго с высокими ставками, никто не обратил на это внимания, кроме религиозных организаций. Часть из них возражала из соображений морали, другие — вот уж действительно ирония! — утверждали, что это сильно мешает сбору средств для церкви.
— Затем какие-то индейцы в Калифорнии решили поставить игровые автоматы, — продолжил Риз — и Верховный Суд признал, что в тех штатах, где азартные игры легализованы, заниматься их организацией могут и индейцы.
Хелен закивала. — Когда в 1988 г. был принят закон, регулирующий участие индейцев в игорном бизнесе, то все эти пуритане в Конгрессе словно сказали: ладно, пусть индейцы организуют азартные игры. Это постыдно и греховно, но этим они могут заработать немного денег. Мы не хотим, чтобы этот бизнес процветал в крупных городах. Индейские резервации с самого начала были достаточно изолированы, поэтому идея звучала заманчиво. Что-то вроде азартных игр в целях благотворительности.
— Такой вид благотворительности мог бы стать в Америке самым популярным, — согласился он, — если бы мы могли организовать телемарафон для сбора средств.