Серебро ночи. Трилогия
Шрифт:
Из кареты с трудом спустился Беллатор. Сильвер подхватил его за плечи и завел внутрь. Беллатор был красным, горячим и дышал хрипло, с трудом. Фелиция уложила его на диван, дала питье. Приказала Сильверу раздеть брата и принялась смазывать воспаленные укусы каким-то вонючим снадобьем. Сильвер с болью смотрел на красные, с белыми точками наверху, остроконечные нарывы. Он видел, как от таких почти затянувшихся с виду ран умирали крепкие воины.
Он боялся спросить что-либо у Фелиции: ее лицо было мрачно и
Беллатору стало немного лучше, и он тут же забылся беспокойным сном.
— Как Роуэн? — тихо спросил Сильвер, боясь услышать худшее.
— Так же. Но я обработала его раны сразу, как он приехал, хоть он и уверял меня, что это ерунда.
— Крысиные укусы ядовиты.
— Если их немного, то они не страшны, если крыса не больна. Но если их столько, сколько у Беллатора и Роуэна, они очень опасны. Боюсь, мне не вылечить такие раны.
У Сильвер вырвался сдавленный всхлип. Он всей душой любил своего брата.
— Неужели нет никакой надежды, тетушка? — его горестный вопль ранил сердце Фелиции.
— Будем молиться, мой мальчик. А теперь я схожу к Роуэну.
— Я с тобой.
Фелиция удивленно повернулась к нему.
— Зачем?
— Скажу ему пару слов.
— Он серьезно болен, — возразила она. — Если ты чем-то недоволен, то лучше отложить это до другого раза.
— У меня нет к нему претензий. Я просто хочу уточнить, что еще он видел в замке. Он приметливее меня и замечает то, на что я не обращаю внимания. А другого раза может и не быть. Это не повредит ему, не бойся.
Фелиция знаком позвала его за собой. Они вышли из дома, прошли по тропке вдоль ветхого забора в небольшое строение возле сторожки. Открыв дверь, Фелиция укоризненно сказала:
— Роуэн, почему ты встал?
Вошедший следом за ней Сильвер увидел стоящего посредине небольшой комнаты Роуэна. Он был полностью одет во все черное, держался как всегда гордо, но нездоровая краснота и покусанное лицо выдавали его.
— У меня много дел. Я не могу позволить себе отлеживаться здесь, — проговорил он, отводя глаза.
Фелиция удрученно покачала головой.
— Ты слишком болен, чтобы что-то делать. Останься!
— Тем не менее мне нужно идти, — отказал он ей с тяжким вздохом. — Мне жаль, что я противоречу вам, матушка, но это дело не терпит отлагательств.
Она протянула к нему руку и тут же уронила ее.
— Хорошо, делай, как знаешь. Но, может, ты возьмешь с собой хотя бы целебной мази?
Роуэн печально усмехнулся.
— Она помогает, моя госпожа, но ненадолго. Она лишь ненадолго отсрочит конец, и вы это знаете.
Фелиция сдавленно всхлипнула и поспешно вышла, не попрощавшись.
Роуэн мрачно посмотрел ей вслед. Сильвер почувствовал идущую от него боль и страсть.
— Зачем ты здесь? — сурово спросил Роуэн. — Про Беллатора не спрашиваю,
— Я могу тебе помочь? — Сильвер не хотел отпускать его неизвестно куда.
Тот хмыкнул.
— В этом деле мне никто помочь не может. — Он вышел и через пару минут Сильвер услышал скрип открываемой калитки.
— Ушел! И куда это он направился? — недоуменно вопросил Сильвер ему вслед. — Что это за спешное дело? Сказал бы мне, вдвоем управились бы быстрее.
Медленно вернулся в дом тети. Та внимательно смотрела на пылающее жаром лицо Беллатора. По ее щекам безостановочно текли слезы.
— Роуэн ушел! Что за глупость уходить из дома в таком состоянии! — Сильвер положил руку на лоб брата и ужаснулся: он пылал.
Фелиция со сдавленным всхлипом вымолвила:
— Он ушел умирать, разве ты не понял? Как собаки уходят подальше от своего дома, чтобы не досаждать хозяевам своими мучениями.
Сильвер остолбенел.
— Об этом я не подумал. А то бы я его не отпустил.
— Он ушел бы все равно, — Фелиция молитвенно сложила руки на груди и не смогла сдержать горестное рыдание. — Его не удержать. Если он что-то задумал, то сделает это, несмотря на все препоны.
— У нас на него были большие надежды. Он так похож на герцога Ланкарийского…
— Сейчас надо надеяться только на чудо, — прервала его Фелиция. — Больше нам надеяться не на что.
Они протерли Беллатора святой водой, потом смазали раны зеленым едко пахнувшим бальзамом. Но это не помогло. Укусы нагноились еще сильнее и стали похожи на огромные белые пузыри.
— Если бы они прорвались наружу, появилась бы надежда на спасение. Но укусов слишком много, ядовитый гной скапливается глубоко внутри, попадает в кровь. Я боюсь, что он не доживет до утра. — Фелиция скорбно опустила голову. — Я ничем больше помочь не могу.
— Я попробую привезти лекаря графа. Говорят, он очень хороший врачеватель, — не зная, что еще предпринять, возбужденно предложил Сильвер.
— Привези. Я тоже слышала о нем, — в голосе Фелиции появилась робкая надежда.
Сильвер метнулся к дверям, но тут же остановился.
— Я не знаю, где он живет.
— Он живет во дворце графа. Во флигеле, вход со двора, — голос Беллатора звучал глухо, как из могилы.
Сильвер опрометью выбежал из дома, вскочил на коня и полетел к особняку графа Контрарио, молясь, чтобы лекарь был дома. Возле дворца шатались разные сомнительные личности, но Сильвер пробежал мимо, не ответив на негодующий вопрос «куда это он направился».
Лекарь был у себя, толок в ступке какую-то серую вонючую смесь. Узнав, зачем прибыл к нему столь важный гость, ехать с ним отказался: