Серебро ночи. Трилогия
Шрифт:
— Я служу графу, а он будет недоволен, если я вдруг возьмусь помогать его недругам. Уезжайте без меня.
Сильвер угрожающе положил руку на меч.
— А без головы остаться ты не хочешь? Могу помочь.
Лекарь со вздохом отложил ступку в сторону.
— Хорошо, я подчиняюсь грубой силе. Но если эти укусы сделаны в замке графа Контрарио, то я вряд ли смогу вам помочь. Противоядия от них у меня нет.
Он сел на своего коня и они поскакали к монастырю Дейамор гораздо медленнее, чем того хотелось Сильверу.
Войдя
— Здесь пахнет смертью.
Фелиция сердито погрозила ему пальцем:
— Никогда и никого не хороните заранее!
Лекарь в изумлении уставился на нее, гулко сглотнув.
— Боже, какая поразительная красота! Теперь я понимаю, почему мой господин так и не обрел покоя. — И печально добавил: — И вряд ли сможет его обрести.
— Осмотри моего брата, поклонник красоты! — возмутился Сильвер. — Сможешь ли ты ему помочь?
Лекарь склонился над больным. Осмотрев его, немного подумал.
— Нет, уже поздно. Если бы укусы обработать сразу, была бы надежда, но теперь ее нет. Что вы ему даете, матушка настоятельница? — почтительно обратился он к Фелиции, все так же пожирая ее глазами.
Сильвер подозревал, что эта почтительность вызвана скорее страхом перед графом, чем перед титулом настоятельницы. Как-никак Фелиция когда-то была невестой графа, хоть и недолго.
Она рассказала ему, и лекарь признал:
— Вы хороший целитель, матушка, и делаете все правильно. Я и сам не мог бы назначить лечение лучше. Но уже поздно. Гной пошел в кровь. Если он проживет еще день, это уже будет чудом. Извините, но я лучше пойду. Ни к чему давать графу повод к недовольству. И на вашем месте я бы вызвал священников для предсмертной исповеди и соборования.
Фелиция почувствовала себя плохо. Если бы сейчас граф взамен жизни племянника предложил ей стать его женой, она бы без колебаний согласилась. Она бережно провела влажным платком по пылающему лицу Беллатора, стараясь облегчить его страдания.
Он открыл глаза и попытался улыбнуться.
— Не зовите отца и не говорите ему ничего. Пусть думает, что все хорошо. Священников тоже не надо, не хочу. — И перевел туманный взгляд на брата: — Тебе, Сильвер, видно, все-таки суждено стать наместником. Хочешь ты этого или не хочешь. — И снова закрыл глаза.
Сильвер начал протестовать, но Фелиция остановила его.
— Он тебя не слышит. Он в беспамятстве. Что же нам делать?
Сильвер встал на колени перед постелью брата, превращающуюся в последний одр, и принялся молиться. Он простоял так всю ночь, поднимаясь только затем, чтобы помочь Фелиции протереть брата чистой влажной тканью и намазать бальзамом. Но ему ничто не помогало.
Под утро Беллатор начал надсадно хрипеть и стало ясно, что жить ему осталось несколько часов.
От тоски и усталости Фелиция еле держалась на ногах. Сильвер из-за отчаяния
Им принесли поесть, но они не прикоснулись к еде. Только Сильвер выпил бокал вина, его мучила жажда. Фелиция молилась у своего алтаря, просительно сложив руки перед грудью.
Глава четвертая
Ранним утром в дверь негромко постучала сестра Инэз. Изнемогшая от горя Фелиция чуть приоткрыла дверь, не желая, чтоб монахиня увидела умирающего племянника.
— Доброе утро, матушка. Здесь Агнесс. Она просится с вами поговорить. Говорит, это очень срочно.
Фелиция оглянулась на Беллатора. Он дышал сипло и прерывисто и был багровым от запредельного жара. Она не хотела отходить от племянника, он мог испустить дух в любую минуту.
— Позовите Агнесс сюда. — Сильвер с укором посмотрел на нее. Она тихо пояснила: — Беллатору уже ничто не повредит и не поможет.
Через пару минут сестра Инэз сообщила о приходе Агнесс. Фелиция торопливо разрешила:
— Пусть войдет!
В комнату зашла Агнесс и остановилась: ей в нос ударил запах гноя и гниющего мяса — запах смерти.
— Ой, я и забыла, что его тоже покусали крысы! Я сейчас приведу Ферруна! — она повернулась и исчезла.
Фелиция и Сильвер в недоумении посмотрели друг на друга.
— Что значит «тоже»? Она что, была с вами?
Сильвер кивнул.
— Роуэн прав, и это в самом деле она была на той колонне! И ее тоже искусали крысы. Но по ней этого не скажешь.
— Наверное, ее лечили сразу и поэтому…
Фелиция не успела досказать, в комнату вошла Агнесс, таща за собой упирающегося мальчишку. Или нет, молодого мужчину, но уж очень странного вида. На нем были дорогие бархатные камзол и штаны, но они висели на нем, как грубо подогнанный балахон. Опоясан он был боевым мечом, который бил его по худым ногам. Кожа у него была странно бледна, даже бела. И на белом лице горели неправдоподобно синие глаза, внушавшие страх.
— Ну и что с того, что он умирает? Это не мое дело! Не надо было лезть, куда не надо, вот и все! Не буду я его лечить! У меня и так мало сажи! — он громко возмущался, не обращая внимания на умирающего.
Слова о саже изумили Сильвера, но он понял одно: мальчишка мог бы вылечить брата, но почему-то не желает этого сделать. Обезумев от горя и чувства мучительной утраты, он схватил лежавший на столе меч и наставил его на мальчишку.
— Или ты вылечишь моего брата, или я убью тебя на месте!
Мальчишка выхватил болтавшийся у него на поясе меч и не успел Сильвер опомниться, как получил по занесенному мечу удар такой силы, что тот вырвался из его рук, ударился о каменный пол и переломился пополам, разбрызгав вокруг сноп огненных искр.