Серебром и солнцем
Шрифт:
}И вдруг страх прошёл. Этот свет перед ней был всем миром и сердцем мира. Она слышала его глухие удары, и в унисон ему билось её сердце. }
}- Я... исцеляю, - прошептала Лита, удивленно рассматривая свою протянутую к вампирше руку, от которой тянулась, пульсируя, поблёскивая в лучах древнего дара, тонкая золотая нить.
– Да, - выговорила Мира, поднимаясь, - И сейчас нам нужно...}
– Дона подождет. Я пойду на бал. Мы оставили там много тьмы... Так нельзя, - договаривала Лита уже на ходу. Солен, Ульрик, как
}Рассвет. Небывалое солнце вставало над Кардой, цитаделью вампиров. Оно восхищало и ужасало одновременно: огромное, жёлтое, всё тонуло в его сиянии. Солнце поглощало мир... Нет: сам мир стремился стать солнцем.}
Остаток ночи штурма Академии Дэви провел на летней террасе "Изумрудного сада''. Он стоял у перил и смотрел на город, на звёзды фонарей и чёрные горбы домов. Война за столицу продолжалась. Крас избегал встречи с владыкой. Его видели то у Его Величества, то у домов Латэ и герцогини Рете. Серебряный ларец оказался предсказуемо пуст, покров остался у охотников, и скоро прореха для бессмертных в нем затворилась. Зато открылась новая: для вампиров-дикарей. Те оценили жест... и, Дэви мог с печалью констатировать, врагов у него прибавилось. Тревожила и спонтанность такого решения охотников, спонтанность, слишком похожая на мнимую: у главы ордена был еще какой-то план. Вполне статься, вся затея с ритуалом снятия метки была организована, чтобы отвлечь внимание владыки от него...
Но Дэви уже не пытался распутывать эту интригу. Апатия накатила волной после штурма Академии, и не схлынула. Запах родной крови мерещился всюду, то и дело, помимо его воли, из глубин еще смертной памяти всплывало новое воспоминание, и рябь на мысленном море от него расходилась волнами, болезненной дрожью отдаваясь в затихшем было сердце.
Незадолго до рассвета звёзды в небе замигали – сюда приближалась крылатая тень. Вот она опустилась в саду, вот пошла по дорожке к террасе…
Кларисса-пророчица скользнула за перила террасы, встала всего в шаге от вампира – почти без дистанции.
– Я почувствовала, что вы зовёте меня, владыка, – вымолвила она. Он слышал, как взволнованно стучит её сердце. – Что случилось? Я слышала о вашей ране…
– Дело не в ней, – он жестом пригласил её присесть и тут же усмехнулся, развёл руками: на террасе не было стульев. – Не хочу, чтобы наше уединение прервал дурак с креслами. Прогуляемся по саду?
– Как угодно, владыка.
Они неспешно прогуливались по белым, запорошенным снегом дорожкам. И Дэви казалось, лёгкая вампирша вовсе не оставляет следов. Спутница будто парила, едва касаясь земли краем шлейфа.
– Я вас слушаю, владыка.
– Клара, помнишь, в первую нашу встречу в бессмертной жизни, я спросил тебя: «Где наш сын?» Ты сказала: «Ал умер», сказала с такой скорбью, что я оставил дальнейшие расспросы. Сейчас прошло достаточно времени. Расскажи подробности.
Жестокие слова опустили её на землю. Клара
– Ал заболел, я не хотела говорить твоим родителям, но пришлось. Его унесли от меня, а потом… твой отец сказал, что он умер.
– Ты видела тельце?
– Нет. Он швырнул эту фразу мне в лицо и указал на дверь. Я ушла в ту же ночь из «Тени Стража»… Но какое значение это имеет сейчас?
– Огромное...
– Дэви засмеялся - зло и в то же время странно легко. Теперь все ясно: кровь Хортора - не отца и не брата - его собственная. Годы пустой, как он сам думал, вечности, не были воистину пустыми. Все это время перед ним сохранялся ход в вечность смертных. Госпожа Жизнь оказалась куда милосердней к владыке вампиров, чем его Госпожа - Бездна.
– Наш сын жив? – глухо спросила Кларисса, когда он отсмеялся. – То есть, я хочу сказать, он остался тогда жив? Как ты узнал?
Дэви начал рассказ, и с каждой новой фразой его голос становился глуше и тише. Он рассказал про запах крови и старые воспоминания, про поединок с главой ордена, внезапно оказавшийся отражением другого, очень старого поединка... и про свою неуместную и спасительную медлительность.
– Значит, вот как, - сказала жена, когда Дэви замолчал. – Глава ордена… Судьба посмеялась над нами, Воланс!
– Я думал, мой рассказ больше тебя огорчит, - пробормотал он, уязвленный её смехом.
Вампирша резко развернулась, взметнув вихрь волос. Они пошли к дому.
– Был один эпизод. Давно. В третье десятилетие моей вечности. На детском празднике у Фаберов я заметила мальчишку лет восьми. Мне показалось тогда, что я окончательно сошла с ума от горя… Он был похож на тебя, как две капли воды, мне показалось, это наш подросший сын. Я бросилась к нему, успела обнять, прошептать какой-то бред – и меня оттащили, как сумасшедшую. Когда я пришла в себя, решила, что ошиблась: ведь прошло уже тридцать лет. Наш сын должен был быть взрослым мужчиной. Теперь же, получается, я могла видеть там, у Фаберов, нашего… внука?
– Возможно.
– Я вспоминаю… Это был мальчишка Переннисов, из Доны.
– Это был он, наш внук. Переннисы! Они воспитали нашего сына, - Дэви помолчал. – Да, несомненно. Мать Карла Хортора до замужества носила фамилию Переннис. Последняя из угасшего рода.
– А ты огорчён сильнее меня. Почему? – они остановились. Клара ласково коснулась щеки Дэви, повернула лицо вампира к себе, чтобы заглянуть в глаза. – Не печалься. Видишь: наш род не угас.
– Не говори так, - он остановился.
– Может быть, этот охотник выживет, и тогда...
– Что тогда? Мы сядем за стол переговоров? Я отпишу ему ''Тень Стража'' по закону кровного родства? Что?!
– он сжал кулаки, чувствуя, что внутри опять поднимается до сих пор не прожитая, так и не отпущенная старая ярость. Только теперь она не имела направления и могла выхлестнуться на кого угодно.
– Тебе ли говорить о нашем роде? Тебе довольно было лживых слов злобного старика, чтобы поверить в смерть первенца! Ты уже приняла, давно приняла, что наш сын умер в младенчестве! Что же сейчас взволновало тебя? ...Продолжение? Нет у нас продолжения, и не было, мы отреклись от него еще двести лет назад!