Серебром и солнцем
Шрифт:
– Господин всё поймёт, когда поговорит с вами, - улыбнулась Лира.
Они остановились побеседовать у лестницы, ведущей в Зеркальную галерею. Младший Калькар ожидал своей очереди, а Лира утешала его, как могла. Она знала: carere morte боятся зеркал.
– Дэви я не боюсь, - он гордо вздёрнул подбородок. – Меня больше тревожит, что скажет Сесилия. Это она меня обратила: в нашей семье принято обращать вампирами двоих из каждого поколения. Родоначальница возлагал на меня большие надежды.
Лира усмехнулась:
– Сесилия сама сейчас у владыки. Просит прощения.
Хиам мило,
Солнце встало и замок затих, спрятав ночную тень за крепкими дверями и тяжёлыми ставнями. Лира не легла спать. В одном халате, наброшенном на ночную сорочку, она бродила по площадке перед лестницей в Зеркальную галерею.
Она ожидала владыку.
Лира злилась, писала свои вопросы на листочке и рвала бумагу в клочья. Почему при виде владыки язык у неё приклеивается к гортани, а все вопросы, что есть, забываются?! Она шептала про себя: Кларисса, Погибель мира, Разрушитель мира… - пока эти слова не утратили всякий смысл.
Вот он идёт. Тёмные гладкие волосы аккуратно заплетены в косу, воротничок рубашки небрежно расстёгнут, левая рука скользит по витым перилам лестницы. Лира выступила из тени, и он остановился, чуть отстранился от её движения.
– Расскажите мне, господин! Почему Сесилия хотела меня убить? И кому по её словам я указываю путь?
– выпалила она, боясь, что владыка уйдёт.
Вампир окинул её долгим задумчивым взглядом:
– Ты ещё не готова это услышать, Лира Диос. Впрочем, если желаешь… Пойдём.
Лира думала, что Дэви остановится в Зеркальной галерее, но владыка потащил дальше, в разрушенную башню – в её единственный круглый зал без потолка, где стены и пол были простым камнем. Она вздрогнула, увидев в ярко освещённой солнцем половине зала поднятую откуда-то снизу крестовину. Она была нетуго опутана цепями, словно в них прежде был человек. Место казни.
– Кого тут казнили? Сесилию?
– Леонарда Претера.
– За что? Не он напал на меня, а госпожа Калькар!
Лира почувствовала, что начинает мелко дрожать. Зачем вампир привёл её сюда? Чтобы убить?
– В той суматохе он хотел меня убить. Я видел намерение, - Дэви усмехнулся, будто прочитав её панические мысли. – Не бойся. Леонард предал низших и присоединился к моей свите в ночь гибели избранного, как и ты, но от тебя я не жду повторного предательства, ведь мы с тобой оба служим Бездне. Просто эта башня – единственное место в замке, где нет чужих ушей.
Широкая полоса света медленно ползла к нему по полу, по стенам, а владыка был как всегда спокойно-равнодушен.
– Разве солнце не опасно для вас, господин? – осторожно спросила Лира.
Вампир шагнул в центр зала, вытянул левую руку, так что кисть оказалась в полосе света. Кожа мгновенно обуглилась, будто рука была не на нагретом весенним солнцем воздухе, а в доменной печи. Потрясённо
– Обычному carere morte этого было бы достаточно, чтобы рассыпаться пеплом, - заметил Дэви. – Вампира убивает не столько солнце или слова вашего ритуала, сколько страх. Серебро, святая вода, солнечные лучи уничтожают плоть сarere morte, и её место немедленно заполняется пустотой Бездны. Ощущение этой пустоты пробуждает страх. Страх рушит все барьеры, и Бездна расползается, уничтожая тело полностью. Circulus vitiosus. Если не бояться – ни ритуал ордена, ни полуденное солнце не уничтожат тебя.
Он взмахнул покалеченной рукой, стряхивая крупицы чёрной пыли на пол. Под пеплом обнаружилась новая гладкая белая кожа.
– Сытый carere morte легко восстанавливает плоть, - улыбнулся владыка. – Итак… Ты просила рассказать о твоей сути. Слышала ли ты когда-либо сочетание: «Голос Бездны»?
Лира вспомнила ночь поисков Тессы.
– Голос Бездны - так назвала меня Хелена, подруга Адама.
– Такие люди рождаются редко, не чаще раза в столетие. Это люди, способные слышать Бездну и говорить Её голосом. Их след в истории в разные эпохи легко проследить – они оставляли после себя коридор пустоты. Я скажу тебе лишь о тех, кто принял участие в недлинной истории carere morte. Их всего четверо. Первым был алхимик Атер. Он нашёл дверь, пускающую Бездну в наш мир, и отворил её. Он - создатель первого вампира. Следующим, через сто лет после алхимика, был тот, кто известен тебе как Великий вампир. После него Бездна заговорила голосом дамы – Регины Вако, прабабки также известной тебе Миры Вако. Четвёртой стала ты.
Он замолчал. Лира заметила, что их разделяет меньше одного шага. Когда она успела так подвинуться к нему?
– Голос Бездны это что-то вроде избранного? – робко спросила она. – Я тоже обладаю каким-то даром?
– Ты, как и твои предшественники, одним присутствием в мире создаёшь коридор пустоты. Ты ведёшь за собой Бездну, Лира Диос.
По светлой части пола проносились тени облаков, и Лира вздёрнула голову. Там, выше тёмных старых каменных стен, за неровным краем разрушенной башни, было по-весеннему ярко-голубое небо с маленькими клочьями ваты-облаков. Это небо, казалось, принадлежало какому-то другому миру.
– Это ещё не всё, – мрачно сказал Дэви. – Твоё рождение, как и рождение троих до тебя, знаменует приход первого вампира.
– Он ищет меня?
– Макта вовсе не знает о твоём существовании. Хотя, возможно, вы связаны с ним. Макта каждый раз уходил в сон вскоре после кончины Голоса Бездны. Случайное ли это совпадение?
– Я не понимаю, господин?
– Мы, Его дети, боимся Его и восхищаемся Им. А Макта не испытывает любви к нам. Он способен убить любого своего потомка одним взглядом, одним щёлчком пальцев. Но дело даже не в этом, - владыка резко склонился к ней, напугав.
– Когда я вижу Его, я… и другие старейшие… - мы чувствуем Его силу, Его безграничную власть над нашими слабыми телами, цепляющимися за грань, отделяющую жизнь от не-жизни. Первый вампир – и залог, и угроза самому существованию carere morte. Он, Макта, страшен. И она непредсказуем, как Хаос!