Серебряные фонтаны
Шрифт:
В этот момент Флору начало рвать. Лео взял ночной горшок и подставил ей — все ее тело содрогалось, когда ее стошнило туда. После этого она сжалась у меня на руках и задрожала. Лео взял одеяло здоровой рукой и стал укрывать ее.
— Этот проклятый лубок! Флора захныкала.
— Не бойся, моя Флора, — зашептала я ей. — Мама с папой позаботятся о тебе.
Покрытая черными волосами рука Лео ласково погладила ее по щеке. Флора уткнулась головой в его ладонь, и я увидела отражение собственного страха в его глазах. Опустившись
— Флора, дай папе подержать тебя за руку.
Она не сопротивлялась. Я поняла, что Лео считает ее пульс.
— Он учащенный? — прошептала я, глядя на его озабоченное лицо.
— Я... не уверен, Эми. Кажется, это нормально, что у детей пульс чаще, чем у взрослых.
Флора все время вертела головой.
— Горло болит.
Я осторожно отогнула воротничок ее платья и увидела на коже мелкие красные пятна — это была сыпь. Мое сердце обдало холодом.
— Несомненно, скоро придет Маттеус, — тихо сказал Лео.
— Он был на обходе. Он может не появиться до обеда.
— Обход занимает час или два. К тому времени мы уложим ее в кровать.
Я сидела, лаская Флору и разговаривая с ней, тихий голос Лео вторил моему, пока не появилась Клара и не сказала, что комнаты готовы. Мы перешли туда. Флора стонала, пока я раздевала ее. Она очень ослабла. Я никогда еще не видела своего ребенка в таком состоянии: ее кожа была сухой и горячей. Она попросила пить, но, когда я дала ей воды, попыталась выплюнуть ее.
— Больно, больно.
— Она должна пить, Эми, — сказал Лео. — При лихорадке нужна жидкость.
Вместе мы уговорили Флору выпить стакан воды, а затем она заснула беспокойным сном. Я откинулась на стуле, чтобы разогнуть болевшую спину. Вдруг Флора громко закричала, а я уставилась на нее в ужасе — ее тело выгнулось дутой, а глаза выкатились из-под век.
— Флора! Флора! — она задыхалась. Все ее лицо исказилось, руки и ноги задергались. Лео согнулся над Флорой, удерживая их, чтобы она не поранилась о металлическую ограду кроватки.
Наконец приступ закончился, и Флора впала в оцепенение, все ее тело обмякло. Ее дыхание, медленно возвращалось к нормальному, но глаза оставались закрытыми. Когда Лео разогнулся, я затряслась в плаче:
— Флора! Флора!
Рука Лео легла мне на плечо.
— Эми, успокойся. Истерика тут не поможет, — его рука сжала мое плечо, поддерживая меня, пока я заставляла себя успокоиться.
— Ты прав, — сказала я. — Я больше не буду вести себя так глупо, — я выпрямилась и села, не сводя глаз с кроватки — наблюдала, ждала.
К вечеру все тело Флоры покрылось красными пятнами. Только ее лицо выглядело бледной маской. Доктор Маттеус заходил дважды, его лицо было могильно-мрачным. Лео показал мне, как измерять ее температуру, и я заставляла свои руки не дрожать, глядя, как она растет — 39, 39.5, 40... Когда доктор осматривал ее горло, я увидела, что язык
— Эми, у нее горячка, — осторожно сказал Лео, — но при таком заражении в этом нет ничего необычного. Продолжай разговаривать с ней — может быть, она подсознательно почувствует, что ты рядом.
Появилась миссис Чандлер — это Лео послал за ней. Она в это время помогала при родах, но сосед вызвал ее. Лео сказал, что я должна лечь отдыхать в смежной комнате. Я не хотела уходить, но он заставил:
— Ты не поможешь ей тем, что растеряешь свои силы. Грэйс позовет тебя, если... — он не закончил фразу.
За дверью на столике меня ждала еда. Я качнула головой, отказываясь, но Лео настоял:
— Ты должна поесть, Эми.
Мы сели вместе, поели супа и цыплячьего пюре, незаметно проскользнувшего в мое горло. Лео закрыл дверь в соседнюю комнату, но мои уши ловили каждый звук за ней. Я словно чувствовала нить, связывающую меня с Флорой. Я не должна была выпускать эту нить, или Флора умрет.
— Мне нужно, чтобы дверь была открыта, — сказала я. Лео помедлил, но выполнил мою просьбу.
Когда со стола убрали, Клара принесла горячей воды, чтобы я могла умыться.
— Я оставлю тебя, Эми, — Лео встал. Я едва заметила, что он ушел — все мое внимание было обращено к Флоре.
Я заснула, но даже во сне Флора была со мной. Проснувшись ночью, я проскользнула в смежную дверь. Миссис Чандлер склонилась над моей дочерью, ее руки двигались аккуратно и бережно, успокаивая Флору. В слабом свете затененной лампы я разглядывала лицо своей дочки. Ей было лучше? Нет, ей было хуже. Я чувствовала, что ей хуже.
— Она держится, моя леди, — прошептала сзади меня миссис Чандлер. Но это было все. Выпрямившись, я увидела темный силуэт, скорчившийся на стуле в углу комнаты, рука в лубке давила ему на грудь. Миссис Чандлер встревоженно взглянула на меня.
— Ему нужно спать — но он не уходит. Я подошла к нему и ласково сказала:
— Ты должен идти спать, Лео.
— Слишком далеко, — пробормотал он.
— Тогда идем ко мне, — я протянула Лео руку и повела за собой в смежную комнату. Пружины соседней кровати протестующе взвизгнули под его весом. Я легла на свою кровать и сосредоточила мысли на Флоре, чтобы даже во сне поддерживать ее.
Наступило утро. Я отослала миссис Чандлер в спальню и продолжила свое бдение. Флора, моя красавица Флора — она вздрагивала и металась, а я вытирала ее горящий лоб и заставляла пить больше воды. Она даже не узнавала меня. Доктор Маттеус показал мне, как протирать рот Флоры глицериновой микстурой, а Лео научил меня еще и промывать ее горло.
— Флора, позволь, я это сделаю, — я обернулась к Лео. — Ей это не нравится.
— Ее горло, нужно поддерживать чистым, Эми. Флора, хорошая девочка, открой рот.