Серебряные фонтаны
Шрифт:
На следующий же день мистер Уоллис поехал со мной в Бристоль. Им с Лео, конечно, было о чем поговорить — ведь они оба побывали в армии. Когда мы уезжали, они пожали друг другу руки, а Лео указал на три нашивки на рукаве мистера Уоллиса:
— Теперь вы старше по чину, чем я, — и они засмеялись.
В поезде мистер Уоллис сказал мне:
— Знаете, пребывание в рядовых пошло ему на пользу — обкатало кое-какие острые углы, должен признать. Он слишком много времени проводил, ухаживая за своими розами и носясь со своими проблемами, но теперь
За три недели, проведенные в Бристоле, слух Лео восстановился почти полностью. Лео еще хромал, но отказался от трости, осторожно прогуливаясь без нее. Медсестра сказала мне, что скоро его переведут в госпиталь для выздоравливающих, но не приняла в расчет самого Лео. Едва услышав об этом, он послал мистера Селби в Лондон с письмом к генералу, с которым вместе учился в Итоне, и на следующий день получил записку об освобождении из госпиталя. Ему разрешили выздоравливать дома, под присмотром доктора Маттеуса.
Глава тридцать пятая
Мистер Хикс поехал вместе с мистером Селби, чтобы забрать Лео из госпиталя, на случай, если тому станет плохо в поезде. Когда экипаж уехал на станцию, я с детьми села в большой гостиной дожидаться его возвращения. Едва заслышав шорох колес по гравию, Флора с Неллой выбежали в холл. Мистер Тимс открыл дверь, и мы увидели, как Лео под присмотром мистера Селби выкарабкивается из экипажа. Флора взвизгнула: «Папа!» и побежала вниз по ступеням, но Нелла опередила ее. Роза наблюдала за ними с моих рук, изумленно раскрыв рот — она совсем не помнила отца.
Когда мы пили чай, Роза все еще дичилась его. Но, увидев, что Флора сидит рядом с Лео и вовсю болтает, она наконец, решила признать его. Зажав в вытянутой ручонке кусок торта, Роза доковыляла до дивана и вручила лакомство Лео.
— Она уже хорошо ходит, — гордо улыбнулась я.
— Лучше, чем я сейчас. Спасибо, Роза, очень мило.
Лео выглядел очень бледным к концу чаепития — поездка явно утомила его. Я сказала ему, что вечером сюда обещал зайти доктор Маттеус, а к его приходу пациент должен лежать в постели. Лео пытался сопротивляться, но я настояла:
— Ты еще не выздоровел. Мистер Тимс принесет тебе ужин в постель.
Посетив Лео, доктор Маттеус зашел ко мне в гостиную.
— Ничего страшного, леди Ворминстер. Однако он устал с дороги, будет лучше, если он позавтракает в постели, и не будет вставать без моего разрешения. Я зайду к нему завтра после утреннего приема.
Доктор уже выходил, когда я окликнула его:
— Доктор Маттеус, может быть, вы завтра расскажете Лео, что говорил лондонский доктор — что его кривая шея не передается по наследству? — я покраснела
— Разве вы не написали ему? — удивился доктор Маттеус.
Я отрицательно покачала головой.
— Ладно, разумеется. Утром я вставлю об этом словцо.
Я была рада, что об этом поговорит доктор Маттеус, потому что у меня были другие слова для Лео — теперь, когда он снова хорошо слышал, я хотела рассказать ему, что наконец, полюбила его. Но я не знала, как начать.
Когда после ужина я постучалась и робко вошла в спальню Лео, было ясно, что сейчас некстати говорить об этом, потому что он почти заснул.
— Доброй ночи, Лео, приятных снов, — тихонько сказала я и погладила его теплую щеку, а затем на цыпочках вышла из спальни.
На следующий день опять было некстати — доктор Маттеус сообщил Лео свои сведения, и каждый раз, когда я с детьми заглядывала в библиотеку, Лео покрывался кирпично-красным румянцем и не поднимал на меня глаз. Когда мы, взяв детей на прогулку, пошли в розовый парк, Лео, не обратился ко мне ни с единым словом. Я решила, что должна взять дело в свои руки, или мы не будем разговаривать неделями.
Как только Элен после чая увела детей в детскую, я спросила его:
— Лео, доктор Маттеус говорил с тобой?
— Да... да, говорил, — его лицо начало покрываться румянцем.
— Это хорошая новость, правда?
— Мне... э-э... мне... — Лео сильно заикался, но затем взял себя в руки. — Мне трудно... принять это. Я слишком долго... верил в обратное. — Он добавил, понизив голос: — Так долго... я считал, что обречен судьбой на безбрачие.
— Ну, для этого тебе было незачем жениться, — вырвалось у меня. Я смутилась, поняв, что сказала: — То есть, даже если ты не хотел жениться... я имею в виду... у мужчин есть свои потребности...
— Нет, — голос Лео прозвучал решительно. — Когда я был молодым человеком... еще до того, как я составил полное... представление... о своей внешности, я поддавался таким соблазнам. Мое положение в обществе позволяет это. Но я считаю, что... любовный акт... не должен совершаться без взаимного доверия и привязанности. Чувствуя это, я решил, что... для меня... подобные действия возможны только... в браке. Я всегда был верен этому решению... и буду, верен в дальнейшем, — внезапно он поднялся с кресла и направился к двери. — Я пойду в библиотеку.
Лео вышел так быстро, что я не успела сказать ни слова, что было, пожалуй, к лучшему, потому что я не знала, что ответить. Я удивлялась его словам — до сих пор я считала, что только женщины чувствуют такое. Но с другой стороны, Лео всегда был не похож на других мужчин, и я радовалась услышанному.
Я пошла в детскую купать дочерей. Лео пришел туда, когда я читала им сказку на ночь. Флора вскочила и потянула его на диван — как только он сел, она взобралась к нему на колени. К концу сказки темная головка Розы доверчиво прислонилась к руке Лео. Он выглядел таким довольным, снова оказавшись вместе со своими дочками.