Серебряные фонтаны
Шрифт:
До переодевания к ужину еще оставалось время, и я задумалась о женщине, которая сидела в этой гостиной много лет назад. Как она могла так поступить с Лео? Я могла понять отчаяние женщины, отвергнутой любовником, но французская графиня не была отвергнута. Ее любовником был кузен, который тоже любил ее. Но он был беден, и она оказалась слишком корыстной и эгоистичной, чтобы выйти за него замуж, несмотря на то, что он был отцом ее нерожденного ребенка. Вместо этого она вышла замуж за Лео из-за его денег и титула, а затем, после замужества, отказалась заплатить за это. Она бросила Лео и вернулась к любовнику.
А Лео опустошенный,
Глава сорок шестая
На следующей неделе пришла еще одна телеграмма, в деревню у подножия Холма — внук Галеба был убит. Я стояла рядом с Галебом, а он рассказывал мне, как Дэйви любил приходить к нему на Взгорье.
— Он всегда хотел пасти овец, моя леди, ему больше ничего не было нужно. Но началась война, и он вынужден был уйти.
— Это был его долг, мистер Бревер.
— Да. И его убили, убили, — Галеб обернулся и взглянул на мою пополневшую фигуру. — Я надеюсь, что у вас будет девочка, и она тоже нарожает, только девочек.
— Говорят, война скоро закончится, — испуганно сказала я.
— Начнется другая, моя леди, так бывает всегда. Мужчины не такие, как мои овцы — они не могут жить в мире, — он пожал мне руку на прощание. — Спасибо, что вы зашли к его матери, моей Бекки. Ей было так утешительно видеть ваше ласковое лицо. Но меня ничто не утешит. Дэйви погиб, и все слезы мира не вернут его.
Этим вечером, когда ко мне зашел мистер Селби, я вздрогнула, мои глаза устремились на его руку, но телеграммы там не было. Все-таки последнее письмо Лео было написано чернилами, значит, он пока в безопасности. И Фрэнк тоже был в безопасности, ведь он все еще в Англии, в отпуске.
Я все больше и больше времени проводила в кабинете имения — приказы о вспашке, скидки арендной платы, распоряжения сельскохозяйственного комитета. Мне казалось, что я знаю наизусть каждое слово акта о производстве зерна. Мне предстояло бороться за его претворение в жизнь, пока мистер Селби проводил дни напролет на собраниях исполнительного комитета. Нужно было беспокоиться и о новом призыве в армию. Стране была нужна наша пшеница, но ей были нужны и наши мужчины. Однако нам в Истоне это далось легче, чем в других графствах — большинство наших молодых мужчин, уже ушло на войну, поэтому нам было почти нечего терять. На полях работали женщины, даже бабушки выходили на поля бок о бок с молодыми женщинами — солдатами армии земледельцев. Паровые плуги работали от зари до зари, но не справлялись с дополнительными полями, выделенными под вспашку, кроме того, управление плугами требовало квалифицированных работников. Даже в армии это признавали, поэтому обещали отправить солдат-пахарей в специальный отпуск, но они еще не приехали. Было и множество других работ, необходимых в это время года.
На фермах все чаще использовались немецкие пленные. Кое-кому это не нравилось, но когда я обратилась с этим к мистеру Арнотту, он проворчал, что так отстал
— По крайней мере, он умеет работать вилами, старина Ник. [9]
И мы согласились взять немецких пленных. Поначалу это казалось непривычным, но мистер Селби сказал:
— Вкус зерна будет точно таким же. — В последние недели он выглядел усталым и измотанным, но все-таки беспокоился обо мне. — Вам нужно беречь себя, леди Ворминстер, в вашем положении.
9
Старина Ник — одно из прозвищ дьявола в Англии
— Со мной все в порядке, мистер Селби, — уверила я его. — Мне осталось еще больше двух месяцев.
Однако он настоял, чтобы в кабинет принесли скамеечку под ноги, поэтому благодаря ему, я сидела за столом, поставив на нее ноги, и они не так уставали. В полдень он выпроваживал меня из кабинета:
— Вы выглядите утомленной, леди Ворминстер, вам пора отдохнуть.
Однажды, прикорнув на диване в своей гостиной, я услышала голос:
— Не будите ее, мистер Тимс, я подожду, — я открыла глаза и увидела глядящего на меня Фрэнка. — Привет, Эми.
На мгновение мне показалось, что я все еще сплю, затем я сделала над собой усилие, чтобы занять сидячее положение.
— Фрэнк, ты уже вернулся?
— На пару дней. Хотел приехать завтра, но... — его рот вздрогнул в подобии улыбки, — не удержался и приехал сейчас. — Фрэнк опустился на диван рядом со мной. — Я был в городе, и вдруг... мне очень захотелось увидеть вас с Флорой... провести с вами несколько спокойных часов. Надеюсь, я не стесню тебя, Эми.
— Конечно, нет. Сейчас я позвоню, чтобы ее привели, — я потянулась к звонку, но Фрэнк остановил мою руку.
— Подожди, — его пальцы стиснули мою руку. — Сначала ты, Эми, сначала ты.
Вдруг я заметила слезы у него на глазах.
— Фрэнк, что-нибудь не так? — Фрэнк покачал головой, словно в потрясении, и я потянулась, чтобы погладить его по щеке. — Что случилось, Фрэнк? Скажи мне, что случилось.
Он посмотрел на меня взглядом отчаявшегося, жалующегося ребенка.
— Маман умерла... Дядя Жан-Поль... — Фрэнк запнулся и безнадежно махнул рукой, — и Аннабел... Аннабел ненавидит меня, значит, у меня есть только ты. Эми, пожалуйста... — его голубые глаза были беззащитными, умоляющими, словно у расстроенной Флоры.
Я ласково погладила его по щеке.
— Все хорошо. Я присмотрю за тобой...
— Эми, скажи мне, пожалуйста, ты любишь меня?
— Да, я люблю тебя, — сказала я ему.
Фрэнк взглянул на меня, его глаза изучали мое лицо, проверяя, правду ли я говорю. Я не отвела глаз, потому что знала, что люблю его. Он глубоко, с облегчением, вздохнул и прошептал:
— Я так боюсь, Эми, так боюсь, — вся его прежняя самоуверенность исчезла. — Я не хочу умирать.
Я обняла Фрэнка и прижала его голову к своему сердцу. Уткнувшись лицом в мою грудь, он начал всхлипывать — все его тело содрогалось от рыданий. Гладя Фрэнка по мягким золотым волосам, я целовала его в запавшую щеку, бормотала, шептала, рассказывала о своей любви. Наконец; его плечи перестали вздрагивать, он успокоился у меня в руках.