Серебряный волк
Шрифт:
— Один из них — Луи, племянник короля Анри… — Аббат помолчал. — Мы говорили с ним. А второй?
— Сын моей сестры Марготы.
— Валерий, наследный принц Двенадцати Земель? — Седые брови аббата ползут вверх. — Он станет претендовать на Таргалу?! Откуда такие сведения, принц?
Лека приметно вздрагивает:
— Карел, ты соображай, что говоришь! Я, знаешь ли, и обидеться могу.
— А что я сказал? — усмехается Карел. — Только то, что ты — второй законный претендент. Ничего больше. Скажешь, неправда?
— Постойте-постойте! — Аббат подходит к Леке. — Так вы, юноша?..
— Признаться, да. —
— Он мой личный гость, — насмешливо поясняет Карел.
— Что ж, рад знакомству! — Аббат задумчиво чешет переносицу. — И что вы думаете о короне Таргалы, принц?
— Что Карел ее достоин, — чеканит Лека.
— Вот и Луи сказал так же. Так что, приняв во внимание причины, побудившие принца Карела пойти наперекор воле отца и сюзерена своего… а также склад характера и душевные свойства как принца, так и покойного короля, — аббат поджимает губы, словно чуть не ляпнул чего-то неподобающего, — Святой Суд, скорбя о годах бедствий, во имя установления в Таргале мира и закона… хм… властью, данной ему Господом, очистил принца Карела от всех обвинений и признал его достойным королевского венца Таргалы. Что касается лично меня… Кстати, прошу прощения, я забыл представиться. Отец Готфрид. Так вот, я волею собратьев своих назначен надзирать за праведностью правления и наставлять короля, буде случится таковая надобность. К коронации все готово, ваше высочество! — Новый королевский аббат слегка улыбается. — Добавлю, что тянуть с этим я бы не советовал. Во имя спокойствия государства можно пожертвовать долгими приготовлениями.
— Завтра мы ждем посольство империи. — Карел косится на перевязанный серебряной лентой свиток.
— В таком случае, ваше высочество, вам следует короноваться уже сегодня. Примите их, будучи законным королем.
— Здравый совет! — одобряет Лека. — Карел, я тебя поздравляю. Тебе будет на кого положиться.
— Благодарю, принц, — усмехается аббат. — Полагаю, если провести церемонию после вечерней службы, все приглашенные успеют собраться. И конечно, нужно оповестить столицу. И разослать герольдов по стране.
— Отец Готфрид… — Карел мнется. — Возможно, я прошу многого, но не могли бы вы взять на себя все эти хлопоты? Честно говоря, я так устал от бумаг, что могу упустить что-то важное. А мне тут еще смотреть и смотреть… и потом, надо успеть хоть немного собраться с мыслями.
— Отныне помогать вам в хлопотах — моя обязанность, — наставительно отвечает аббат. — Замечу кстати, что необходимость собраться с мыслями куда более насущна, чем разбор бумаг, будь они сколь угодно важны. Вспомните, ваше высочество, вам предстоит коронационная клятва. Ступайте к себе, мой принц, переоденьтесь и спускайтесь в часовню. Я встречу вас там.
— Хорошо… — Карел кидает затравленный взгляд на заваленный бумагами стол и поспешно выходит.
— Ну что ж, — аббат оглядывает оставшихся, — герольдами, я полагаю, займетесь вы, сэр Оливер? А вас, моя королева, я попрошу помочь с хозяйственными хлопотами. Я пока никого не знаю в замке…
— Я пришлю вам управителя, отец Готфрид, — предлагает королева. — И возьму на себя именные приглашения.
— Замечательно, — кивает аббат. Королева и капитан выходят, и отец Готфрид поворачивается к Леке: — Это очень удачно, что вы здесь, ваше высочество Валерий.
— То есть?
— Ну, хотя бы костюм династических цветов вы можете себе позволить?
Лека на миг задумывается. Аббат внушает доверие, и, кроме того, он прав: даже такая мелочь может сыграть роль в укреплении власти Карела.
— Я так понимаю, святой отец, вас не затруднит помочь? Мой гардероб здесь… Можно сказать, его и вовсе нет.
— Понимаю, — кивает аббат, — вы вернулись из странствий вместе с принцем Карелом. Разумеется, для вас подберут подходящий костюм.
— Только одно «но»! — Лека взглядывает аббату в глаза и решается: — Династические цвета — для моего друга и побратима Сергия. А мне — траур.
— Я слышал, — вздыхает отец Готфрид. — Печальная весть дошла до нас. Примите мои соболезнования, ваше высочество.
Потоки света, бившие из стрельчатых узких окон в начале вечерней службы, гаснут. Но, странно, это вовсе не убавляет торжественности ни самой часовне, ни проходящей в ней церемонии. Может, потому, что собравшимся наспех гостям гораздо важнее слышать слова Карела, чем глазеть на детали его более чем скромного костюма?
— Клянусь действовать во благо Таргалы, защищать ее границы и оберегать ее народ. Клянусь ставить интересы Таргалы выше своих интересов и того же требовать от вассалов и подданных моих. Клянусь жить в мире с Подземельем во имя нашего общего блага. Призываю в свидетели моей клятвы Свет Господень, а также всех, кто собрался здесь.
Вечерние сумерки пронзает одинокий солнечный луч. Золотит пляшущие над головами пылинки, ударяется в витраж, рассыпается разноцветными бликами.
— Клятва принята, — возвещает отец Готфрид. Возлагает на голову принца усыпанный изумрудами серебряный венец, задерживает руки, благословляя. И первым провозглашает: — Да здравствует король Карел! Долгих лет, мудрого правления!
— Да здравствует! — мечется веселое многоголосье под высокими сводами часовни. — Долгих лет! Светлых дней!
А на площадях уже откупорили бочки с вином, и столичный люд с удовольствием вспоминает чистый вкус праздника. А в тронном зале ждет подписания надлежащим образом составленный договор с Подземельем. Ждет гора бумаг в королевском кабинете. Устраиваются на последний перед Корвареной ночлег посланцы императора Ханджеи, и, сменяя коней, галопом несется на восток гонец с письмом Леки к отцу.
ГОСТИ ЖДАННЫЕ И НЕЖДАННЫЕ
— Устал, — признается Карел. — Но мы эту гору все-таки разобрали. Ох, Лека, брат, и дел же наворочено…
— Лучше б ты поспал, — советует Лека. — Тебе посольство принимать.
— Вот именно. Должен я знать, о чем вдруг может речь зайти?
Лека вздыхает. Спрашивает:
— Помочь тебе чем?
— Можете, — оживляется Карел. — Тут такое дело… По чести, мне бы туда ехать, но посольство… На вот, прочти.