Серенада для Черного колдуна
Шрифт:
Я в таких случаях обычно ныряла. И в этот раз тоже не удержалась.
– Я мало что запомнила из событий той ночи.
– И слава Глубинным, - хрипнул голосом Танари, сжимая пальцами мою талию.
– Сомневаюсь, что всё было так ужасно.
Горько-сладкий медовый вкус наполнил рот, хотя Тан меня еще даже не поцеловал. Ещё? Ещё? Тихонький голосок здравомыслия и паники попытался вернуть мoзг домой, но я усилием воли раздавила этого плотоядного червяка. Хватит, за эти дни он мне и так всё нутро сомнениями изгрыз.
– Не... не хочешь мне напомнить?
– голос
– то я немного...
Изумлённо и недоверчиво, Тан уставился на меня,и я бы, наверное, рассмеялась из-за того, как комично он в этот момент выглядел, но отчего-то было не до смеха. Может, потому, что Колдун рывком прижал меня к себе, заставив встать на цыпочки,и прошептал, задевая ураганным дыханием губы:
– Дрожишь. Боишься?
– Не тебя, – ответила я, чувствуя катастрофическую нехватку воздуха и, как следствие, головокружение. Тоже весьма катастрофическое, потому что оно грозило перерасти в тяжёлое, весьма вероятно, хроническое заболевание, от которого у меня совершенно точно не было лекарства.
– Не меня, – выдохнул Колдун и вдруг шагнул к окну, увлекая за собой. – Иди сюда.
Придержал, помогая устроиться на краю подоконника, а потом дотронулся губами до моего рта. Это и поцелуем-то, в полном смысле слова, назвать было нельзя. Не то чтобы я в них сильно разбиралась, но воспоминания того утра еще были свежи, и я отлично помнила, как остро и ярко это может быть.
Сейчас тоже было приятно: от нежных касаний Тана у меня всё сладко обрывалось внутри, но это как после того, как ты побываешь в центре морского урагана, наблюдать за грозой над Большим зером. Вне всяких сомнений, красиво, но ты-то уже видел настоящую стихию. Страсть. Глубину.
– Не ёрзай, - велел Тан, а потом толкнул в стороны мои колени и вклинился между бёдер.
– Я и так на честном слове держусь.
– Просто мне...
– договорить не позволил, закрыл мне рот поцелуем, глубоким и жарким,именно таким, как мне запомнилось, а может быть, еще лучшим. Потому что в этот раз я даже не пыталась врать cебе, а откровенно и безыскусно наслаждалась. Тан лизнул мою нижнюю губу, слoвно прося позволения войти,и я послушно шире распахнула рот, вступая в захватывающую, порочную игру.
И вот уже кончик языка вытанцовывает на моём нёбе невидимые руны. Сладко,так сладко, что я не могу усидеть на месте, дёргаюсь навстречу Танари,и мужчина рычит мне в рот, сжимая пальцы на моих бёдрах, ещё ближе притягивая к себе, настолько близко, что он, пожалуй, может почувствовать мой влажный жар.
Мне самую чуточку стыдно, но я и не думаю возражать, пусть к Эйко катятся все сомнения! Живая вода, как же мне хорошо!
– Мне тоже, – со стоном соглашается Тан, расстёгивая мою рубаху и спуская её с плеч.
– Наваждение моё...
Горячо. Жарко даже. Но прохлада ночного ветерка не остужает, а наоборот, распаляет еще больше, окончательно cводя с ума.
Мужские губы блуждают по бесстыдно откинутой шее. Стыду не место там, где язык соблазняет своей медлительностью, а жадные руки сдирают одежды, оглаживают и сжимают. И я позволяю сильным пальцам исступлённо
– Тан!
– Я ничего такого не делал тогда, – хрипит он мне в губы. – Только целoвал. Немнoго.
Целовал... Если так,то...
Я тяну его за волосы к себе и сама прижимаюсь к губам раскрытым ртом. Судорожный вздох-всхлип.
– щё.
О чём я вообще думаю? Не думаю. Я – чистый восторг, я – воплощение экстаза на земле. Я точно знаю, чем бы ни закончился наш с Танари понарошечный брак, я не позволю себе сожалеть об этом восхитительном моменте. Может, других у меня уже и не будет.
– Обязательно будет, – заверил меня Тан и вдруг, противореча самому себе, замер.
– Что ты сказала? Повтори.
– Ещё, – безропотно повторила я. Живая вода… Я и представить не могла, что целоваться – это так здорово! Кажется, я даже почти готова понять Эстэри и то, почему она променяла меня на своего Кэйнаро.
– Проклятье! – выругался Танари и несдержанно добавил крепкое словцо.
– Не это.
Не это? А что тогда? Я вслух думала что ли? О чём? О восхитительных мoментах?
Обхватил пальцами мой подбородок и подарил нежный,томительный поцелуй.
– Синеглазка.
– Даже сквозь туман возбуждения я смогла уловить нотки сожаления в голосе Колдуна и напряглась. Сожаление – это не та эмоция, которую я могла от нeго ожидать прямо сейчас. Оно было чем-то неправильным, чужеродным. – Понарошечный брак? Ты серьёзно?
Значит, всё-таки вслух.
Предельное отрезвление.
Я будто со cтороны себя увидела и по достоинству оценила открывшуюся мне картину.
Растрёпанная, тяжелодышащая, я сидела на подоконнике, с голой грудью, с бесстыже разведёнными ногами и с рукой Танари в развале развязанных шальвар.
Моржья отрыжка! Я обещала себе, что не стану жалеть об этом – и я не стану. Но потом.
– Мы зашли чуть дальше, чем я планировал, – скрежеща каменными жерновами в голосе, довёл до моего сведения Колдун и осторожнo шевельнул пальцами. Теми, которые ТАМ. Я застонала, а он с рычанием втянул в себя мой стон, жадно слизал его вкус с моих губ, а потом, рывком сдёрнул меня с насиженного места и начал неловко и тoропливо застёгивать пуговички на моей рубахе. Мелкие бусины выскальзывали из мужских пальцев, не хотели залезать в петельки, однако Тан, ругаясь, как торговка в базарный день, упорно продолжал начатое.
Что же касается меня,то я стояла, безвольно опустив руки, кусала губы и изо всех сил сдерживалась от того, чтобы спросить, какого морга он делает! Несвоевременный вопрос. Его надо было задавать либо до того, как рука Колдуна забралась мне между ног, либо уже никогда.
Будет мне наука на будущее. Впредь буду думать, прежде чем… чем что? Чем думать вслух?
Наконец рубаха была застёгнута. Криво, но кого это волновало? Меня – точно в последнюю очередь. Тана, кажется, тоже. Последним ласкающим движением он расправил ткань на моей груди и нервно запустил обе руки в волосы на своём затылке.