SergeiMinaev-MoscowLoveNot
Шрифт:
ло дешевое.
Москва, я не люблю тебя
115
На светофоре рядом с ними остановилась БМВ
с помятой правой дверью. Из открытых окон «бэхи»
несся тягучий гитарный риф. Кустов бросил взгляд
на водителя, сильно небритого чувака в шапке нос
ком и с опухшими глазами. Чувак смотрел прямо пе
ред собой.
— Наркоман херов, — Кустов перевел глаза на
пассажирское сиденье «бэхи». На сиденье лежал
компакт
ся чуваков с сильно подведенными глазами, по виду
чистые пидорасы, смотрели куда то вверх.
PLACEBO — гласила надпись на диске. — Точно, нар
коман. Может, досмотреть?
Кустов подумал о том, что, возможно, лежит в кар
манах у парня, о том, сколько с него можно будет по
лучить, потом о том, что все, как обычно, заберет се
бе Федоров, стиснул зубы и отвернулся.
Let’s spend the night in Jimmy Choo’s I’ll give you coats and cheap shampoo I’ll give you nothing else to do Now we’re stuck on rewind...
Let’s follow the cops back home, Follow the cops back home,
Let’s follow the cops back home, And Rob their houses...
О чем так нудно поют свои наркоманские песни пи
дорасы из машины, Кустов не понимал. Да это и не
имело значения. Значение теперь имел только кейс.
КОЗЮЛИНА
Серебристый кейс, стоящий на столе, то прибли
жался, то удалялся. С каждым его приближением Ка
тя отмечала новые и новые черты на его матовой по
верхности. Извилистая микротрещина, похожая на
ветку дерева, скол краски в левом нижнем углу, за
тертости, симметрично разбросанные по поверхнос
ти (от частого соприкосновения с коленями охран
ников, курьеров и водителей, его возивших). Затер
тости складывались в причудливую рожу, похожую
на кошачью, а трещина — в продольную морщину.
Помещение будто пропало. Стены, стол, два колчено
гих стула, компьютер, календарь над столом — все
окуталось туманом и исчезло. Оставался только кейс, будто висящий в воздухе, и кто то пыхтящий сзади.
Кто то толкающий Катино тело вперед и всасываю
щий назад.
Катя всегда так делала с клиентами. Старалась со
средоточиться на чем то одном — потолке, стене, спинке кровати, оконной раме. Упереться в одну де
таль окружающего мира, чтобы не чувствовать рук на
бедрах, груди и спине и чужих пальцев в волосах. Со
Москва, я не люблю тебя
117
временем она даже научилась абстрагироваться от
инородного тела внутри себя. Только мысль о пре
зервативе, который не дай бог порвется, не отпуска
ла,
Этому Катя научилась в школе, в кабинете зубно
го врача, классе в седьмом. Она утыкалась глазами в
лампу зубоврачебного станка, ныряла в этот молоч
ный свет и растворялась в нем, отсекая лязг инстру
ментов, жужжание бормашины, заглушая боль в дес
не или зубном канале.
В такие моменты Катино сознание существовало
отдельно от тела. Сначала оно складывало фрагмен
ты потолков, рам и стен в лица подружек, врагов и
случайных приятелей, потом обычно мысль упархива
ла. В хорошем настроении — домой, к маме, со скрю
ченными, узловатыми руками в буграх и наростах, ко
торые появились из за того, что уже больше двадца
ти лет она плетет из лозы корзины в городе Коврове, к сестре, девятикласснице Нинке и ее прожженному
на рукаве пуховику, который она донашивала за Ка
тей, к отсутствию у Нинки зимней обуви и к тому, как
этим летом Катя все таки приедет к матери, как ми
нимум на неделю. С духами, тортом и сувенирами.
В плохом — на съемную квартиру в Лялином пе
реулке, две комнаты которой отведены под прием
клиентов, а в двух других проживало семь девчонок.
В Катиной комнате имелась древняя тумбочка с по
лой ножкой. А в ножке — все Катино богатство: во
семьсот долларов, свернутые в трубочку и обмотан
ные фольгой (от пожара). И страшней всего было, если мысль долетала до того момента, как кто то из
118
Сергей Минаев
девок откручивал эту ножку, запускал в отверстие
мизинец и извлекал наружу Катино сокровище. Это
было страшнее групповух, ментовских или бандит
ских субботников и неистовых дагестанцев. Пожа
луй, по степени ужаса с этим мог сравниться только
порванный презерватив.
Обычно долетать до такого вселенского ужаса Ка
тя мысли не давала или замещала подружкин мизи
нец собственным. Извлекала скрутку, в которой к то
му моменту уже лежало, к примеру, тысячи полторы, собирала нехитрый скарб в спортивную сумку, спус
калась на первый этаж, садилась на корточки и из
влекала из расщелины под лестницей полиэтилено
вый сверток с загранпаспортом...
С паспортом помог один сердобольный профессор, зацепивший Катю в канун получения годовой премии
или помощи от студента, или взятки за диплом. В об
щем, не важно. Главное, что профессор открыл в Ка
тиной жизни, — это страна Египет, в которой прожи