SergeiMinaev-MoscowLoveNot
Шрифт:
но она тормозит модернизацию нашей страны и раз
валивает экономику.
Следует еще более долгая пауза. Потом оглуши
тельный взрыв хохота. Я тихонько подсмеиваюсь в
ответ. Смех в трубке становится сильнее, мой тоже.
Только чуть более нервным.
Москва, я не люблю тебя
287
— Ой, ну вы даете! — наконец заканчивает ржать
абонент. — Нет, я давно так не смеялся! Чувство
юмора у вас, конечно...
ли бы обсуждать? Нет, — снова начинает он смеять
ся, — с юмором все полном порядке! Вы именно та
кой, как мне вас и описали.
— Нет, не такой. Вы уж мне поверьте! — отвечаю
я, отключаюсь и перевожу телефон в режим «в са
молете».
Жаль, себя я не могу перевести в этот режим пря
мо сейчас. Господи, неужели это закончилось? Не
ужели больше и правда не будет в моей жизни всех
этих депутатов, бандитов, партийных лидеров, пра
возащитников, борцов с коррупцией, представите
лей малого и среднего бизнеса, начальников управ
лений и личных помощников? Всего этого сброда
людей в некрасивой одежде и с еще более некра
сивыми мыслями? С образом жизни и привычками, состоящими из «чирков», «пятнах», «четвертачков»
и «полтосов»?
Все эти вопросы покидают меня вместе со струя
ми табачного дыма, которые я выпускаю, лежа навз
ничь на траве, в которую даже бродячие собаки не
ссут. Брезгуют.
Еще я думаю о том, что ничего не изменится. Он
найдет другого курьера, и деньги будут четко достав
лены адресату. Тот, другой им обойдется даже де
шевле, потому что он — не я. И винтики надавят на
шестеренки, а шестеренки — на беговые колесики.
288
Сергей Минаев
И система продолжит работать не потому, что это за
кон жизни и плывущую лодку не стоит раскачивать, —
просто раскачивать ее на самом деле некому.
Но все это мне уже безразлично. Это будет уже
без меня. Без «Мистера Вульфа», как называют ме
ня самые продвинутые, торчащие от Тарантино кли
енты. Без «Зигги Стардаста», как меня не называет
никто. Даже я сам.
И все это не потому, что я самый правильный, принципиальный и осознавший.
Через пять с небольшим часов я окончательно со
всем расстанусь вовсе не потому, что верю в теорию
малых дел, согласно которой маленький винт, сорвав
шийся с резьбы, может сломать машину. И даже не
потому, что знаю, где берут новые винты, какой от
верткой закручивают или каким молотком забивают.
Я уезжаю потому, что ощущаю каждой порой ко
жи, что в этой машине все
ный момент сосет у чувака, определяющего, сколько
в этом месяце выдать денег тому, кто нарезает им
всем резьбу...
От этого не хочется выть. Не хочется демаршей и
публичных выступлений. Я не стану блогером, обли
чающим все, что выжило его из города. Я ни на ко
го не злюсь и никого не жалею. Я сам, добровольно
и за неплохие деньги, был частью всего.
Тесное общение и работу на людей, о которых я
не мог говорить иначе, чем небрежно презрительным
тоном, я компенсировал еще более саркастичным и
насмешливым тоном по отношению к себе. Еще бы!
Когда получаешь деньги от воров, убийц и просто ни
Москва, я не люблю тебя
289
чтожеств, ничего, кроме умения посмеяться над са
мим собой, с годами не остается. Посмеяться как
можно громче, пока это не сделали другие. Самого
себя легче считать манерным психопатом, чем кон
ченым подонком.
Я не самый честный, я самый заебавшийся.
Все последние годы я вел себя, как шлюха, кото
рая переспала за небольшие деньги с большим чис
лом клиентов одновременно, а теперь укоризненно
качает головой по поводу «стрелки» на чулках.
Хотя я снова сам себе вру. Наши проститутки не
носят чулки. Они носят колготки. И чаю нальют, ког
да клиент захочет «попиздить за жизнь».
И сколько у меня было таких клиентов!
Поэтому я не требую справедливости, я прошу
лишь вид на жительство.
Еще какое то время мое тщеславие будут тешить
новости из родного когда то города, рассказываю
щие об очередном убийстве или взятии под стражу
моего коллеги по ремеслу.
«В самом деле, — скажу я себе тогда, — ты был
лучшим, Вова». Скажу и однажды вовсе перестану
читать такие газеты и такие новости.
Я искренне верю, что так оно все и будет.
Though I’ve past one hundred thousand miles I’m feeling very still
290
Сергей Минаев
And I think my spaceship knows which way to go Tell my wife I love her very much she knows Я допеваю за Боуи, сажусь в машину и двигаю в
сторону Шереметьева 2. Через пятьсот метров откры
ваю окно и вышвыриваю гребаного зайца. Еще через
километр в окно летит диск Space Oddity. Я уезжаю.