Сестры Шанель
Шрифт:
– В Египет?
– Мод говорит, что я должна выбрать, кто будет моим мужем. Утверждает, что пора. Но как это сделать? Я всегда думала, что влюблюсь с первого взгляда. Я всегда думала, что сразу узнаю его. А вот и нет.
– Но при чем тут Египет?
Она опустила Бижу на пол.
– Мод утверждает, что ничто так не раскрывает истинный характер человека, как совместное путешествие, особенно в жарком климате. Надеюсь, она права. Эта идея пришла в голову господину де Жюмильяку – он египтолог. И господин де Бейнак тоже за то, чтобы уехать, поскольку он убежден, что маркиз сильно утомит меня своими разговорами об иероглифах, и я упаду прямо в объятия
– А месье Нексон тоже едет?
– О, да. Но графа это совершенно не беспокоит. По его словам, барон слишком молод, чтобы принимать его всерьез. Я не считаю его молодость недостатком, но он такой тихий. Я не знаю, что скрывается за его непроницаемыми глазами. Он как сфинкс! Говорят, я должна выбрать себе мужа к концу путешествия!
– Наверняка у тебя уже есть фаворит?
Она покачала головой, и страусиные перья на шляпе затрепетали.
– Порой я уверена, что это месье де Бейнак. Через час – что это месье де Жумильяк. На следующий день у меня просто голова идет кругом от месье де Нексона. И это повторяется снова и снова. Мод боится, что они потеряют терпение, и я их не виню.
Граф, маркиз и барон. Тур по Египту, место, где можно побывать в зимний сезон. Это был сюжет из мелодрам Декурселя. Я бы лишилась чувств, случись такое со мной.
Эдриен поправила шляпку, пощипала себя за щеки, придавая им румянец.
– А теперь мне нужно поторопиться. Я должна встретиться с Мод у портнихи. Она говорит, что нам нужна дорожная одежда. Костюмы для жаркого климата. Вуали для защиты от пыли и насекомых. Мы поплывем на лодке вниз по Нилу. Я боюсь, что нам понадобится еще одна для нашей одежды и снаряжения!
Мы обнялись, и она упорхнула, а Бижу бросилась за ней. Я смотрела вслед своей тете, чувствуя, как меня переполняет теплое чувство. Интересно, кем она будет, когда вернется?
Эдриенн стояла на пороге своей мечты. В Египте она обязательно влюбится. В великолепных декорациях древней страны, с ее пирамидами и туземцами в экзотических одеждах, ей сделают предложение и заявят о вечной преданности. Она вернется в Виши, и здесь состоится грандиозная романтическая свадьба, о которой напишут заметку в «Фигаро», где будут перечислены все полученные молодоженами шикарные подарки. А фотографии жениха и невесты напечатают в журнале «Фемина».
Доказательство черным по белому, что никто не оказывает услуг.
Получите, Дельфина и Софи! И ты, Ален! Они были прошлым. Эдриенн – будущим. А я где-то посередине училась вести себя, как elegante, чтобы, когда придет мое время, быть готовой. Хорошо, что меня ничто не отвлекало.
На следующий день после отъезда Эдриенн в Египет я подслушала разговор Жираров в задней комнате, они достаточно громко что-то обсуждали, не замечая меня. Я подкралась как можно ближе, прячась за огромным пучком перьев цапли, украшавшим шапку из шиншиллы, надетую на подставку.
– Египет, – услышала я голос мадам Жирар, – …популярен среди богатых или ученых.
– Но Эдриенн… – отвечал месье Жирар, – не богата… не ученая.
– …другие причины, по которым люди едут… – не унималась мадам Жирар, – …любовники… любовные связи. Для джентльменов из высшего света… они везут своих любовниц туда, где нет общественных ограничений.
Над дверью зазвонил колокольчик. Клиент. Я
Они так развлекались.
И их готовили к тому, что они могут жениться только на состоятельных светских особах из старинных семей с многочисленными титулами. Они прекрасно понимали, что любая другая женщина никогда не будет принята в их семье.
Я не представляла, как все это согласовывается с происходящим. Единственное, что было несомненно, это то, что Эдриенн была совершенно особенной. Она была красивее и величественнее любой великосветской дамы, входившей в магазин или прогуливающейся с зонтиком по улицам Виши под руку с джентльменом. Кроме того, у нее была самая добрая, самая щедрая душа на свете. Она хотела любви. Их титулы и деньги ее не интересовали. Они должны были это понять. Эдриенн не могла быть просто забавой трех богатых, титулованных холостяков. Конечно же, они собирались жениться!
Внезапно Виши показался мне опустевшим. Я испытывала странную тоску по Обазину, по тем дням, когда мы с сестрами были вместе. Приближались праздники, и на несколько дней все магазины закрывались. Я могла бы отправиться в Мулен, повидаться с Джулией-Бертой, но мне негде было бы остановиться.
Я написала Габриэль, что хотела бы посетить Руайо. Мод предупреждала, чтобы я туда не совалась, поскольку это может создать мне репутацию женщины с распущенной моралью, но теперь даже простое упоминание о моей «репутации» злило меня. Какая разница, если люди все равно будут делать свои выводы, независимо от того, что я делаю? Все высшее общество, Этьен и его друзья, поклонники Эдриенн, ведут себя как им заблагорассудится, безо всяких последствий. Эти люди мне не нужны. Мне необходимо увидеть Габриэль. Прошло два года, я скучала по ней.
Она тут же отправила ответную телеграмму.
«Приезжай».
ТРИДЦАТЬ ДВА
Когда я увидела Габриэль, я испытала такое облегчение, что поначалу не заметила, как она одета. Шофер в красном автомобиле встретил меня на вокзале, и у входа в Руайо я бросилась обнимать сестру. У меня было такое чувство, будто мои легкие раскрылись, а я даже не знала, что они свернуты.
Она прижалась ко мне. Выглядела здоровой и не такой худой, как была, когда уезжала из Виши. Но что за наряд? От нее пахло сеном и маслом для кожи.
– Ты работаешь конюхом? – спросила я полушутя.
Я ожидала увидеть перья и оборки, банты и кружева – типичный костюм содержанки. Или по крайней мере элегантную амазонку. Вместо этого на ней были идеально сидевшие мужские бриджи для верховой езды, накрахмаленная белая блузка и маленький черный галстук.
Она рассмеялась, взяла меня под руку и повела в дом.
– Я же тебе писала, что Этьен научил меня ездить верхом. Теперь я наездница. Или всадница, если угодно.
Интересно, чему еще он ее научил? Ответ повис в воздухе, как плющ, обвивающий стены замка. Faire l’amour[39].