Сестры Шанель

Литтл Джудит

– Готова?

– Я не хочу больше терять ни минуты. Я ждала будущего, которое, возможно, никогда не наступит. А ты все это время был здесь, рядом. Я хочу жить настоящим моментом. Я хочу жить в настоящем, с тобой.

Лучо придвинулся ближе, так близко, что, казалось, сейчас он меня поцелует. Но он этого не сделал. Его голос, его глаза стали серьезными.

– Антониета… Ты уверена в том, что говоришь? Я не могу дать тебе то, чего ты хочешь. Я не могу дать тебе респектабельность.

– Все изменилось. Я не забочусь о респектабельности так, как раньше.

Мне двадцать пять, и я живу только наполовину. Я не понимала этого, пока ты не вернулся в Париж. Я хочу чувствовать. Я хочу любить. Я хочу, чтобы меня любили. Чтобы ты меня любил. Это все, чего я хочу.

– Я тоже этого хочу, – ответил он. – Но для тебя все изменится. Для незамужней женщины завести любовника – это пятно на всю жизнь.

– Знаю, но мне все равно. Я была среди мужчин, которые взяли бы меня в одно мгновение, если бы я сказала «да». Но я всегда думала о тебе. Мне казалось, что если я и отдам себя… так, то только тебе. Ты был столь деликатен по отношению ко мне… Но мне это больше не нужно. Я не хочу, чтобы ты был деликатным!

Он изучал меня, словно ожидая, что я моргну или вздрогну, выдам себя, свои сомнения.

– Я не хочу, чтобы ты сожалела, – наконец произнес он.

– Я сожалею только о том, что так долго ждала.

Он взял мою ладонь обеими руками, крепко сжал, погрузившись в свои мысли, пока наконец не заговорил:

– Я хотел этого. Я хотел тебя с того момента, как впервые увидел. Но есть одно условие. – Теперь настала его очередь сделать глубокий вдох. – Ты знаешь, что я не свободен. Я не могу быть твоим мужем. Но когда-нибудь, возможно, найдется мужчина, который сможет им стать. Когда ты найдешь этого человека, ты уйдешь от меня. Ты должна пообещать мне.

– Этого не случится…

– Обещай мне!

– Если это произойдет, обещаю.

Вряд ли такое возможно. Я не могла представить, что когда-нибудь встречу мужчину, которого захочу так же сильно, как Лучо.

Мы договорились встретиться в тот же день вечером, в его номере в отеле «Ритц». Лучо решил, что приехать должна я. Таким образом он давал мне еще один шанс передумать.

– Если ты не появишься, – сказал он, – я пойму.

Но я видела в его лице страсть и надежду, что я приду, и трепетала от этого.

В тот вечер в вестибюле царила суматоха. Моя широкополая шляпа была низко надвинута на лоб, так, чтобы скрыть лицо. Мне было неловко – дамы обычно не появляются в «Рице» в одиночестве. Но вскоре стало ясно, что меня никто не замечает. Толпа мужчин и женщин в дорогих вечерних нарядах была занята только собой. Даже лифтер казался слишком равнодушным, хотя его работа заключалась в том, чтобы оставаться незамеченным.

Каждая частичка меня проснулась, мои чувства обострились, предвкушение гудело во мне.

Лучо сказал, что оставит дверь незапертой.

Найдя его номер, я легонько постучала. Он словно уже ждал по ту сторону.

– Антониета! – Он притянул меня к себе, моя шляпа упала на пол.

Не думай, сказала Габриэль, но мне хотелось думать. Я хотела думать о нем и о себе, о том, что здесь ничто другое не имеет значения, только мы вдвоем.

– Расскажи мне о пампасах, – попросила я, когда он поцеловал меня в шею и вытащил шпильки из моих волос. – Как это пахнет, как звучит, как ощущается?

Я закрыла глаза, когда он снял с меня пиджак, почувствовала, как его руки расстегивают пуговицы на моем платье.

– Отведи меня туда, – прошептала я ему в плечо; он так и сделал: наши тела слились, закат был оранжевым, розовым и красным; сладкий запах эвкалипта; равнины, которые тянулись бесконечно; небо, темное, как самый роскошный бархат, окутывало меня всполохами звезд, от которых у меня перехватывало дыхание.

– Дыши, – сказал он, обнимая меня и целуя мое лицо. – Не забывай дышать.

ПЯТЬДЕСЯТ ТРИ

Когда Лучо не было рядом, он оставался со мной в моих мыслях; я постоянно думала о нем, вспоминая его прикосновения и все, что мы делали, в таких подробностях, что краснела.

– В тебе что-то изменилось, Нинетт, – сказала однажды утром Габриэль с понимающей улыбкой, и я вспомнила, как она выглядела в Руайо после ночи с Этьеном. В ней появилось какое-то сияние. Неужели я сейчас выгляжу, как она тогда? Я ведь и чувствовала себя похоже.

Порой поздними вечерами невозможно было усидеть в номере отеля, и точно так же, как мы изучали друг друга, мы с Лучо исследовали городские районы, которые я всегда хотела посетить. Париж в эти часы был волшебным.

Однажды мы отправились на Монмартр. Я ожидала изысканности, гламура, а вместо этого обнаружила сочетание грязи и интриг, роскоши и отчаяния, холмы, заполненные богатыми туристами, которым было важно, вернувшись домой, похвастаться, что они здесь были; стоявших на углах улиц проституток, которым больше некуда податься. В «Мулен Руж» и «Фоли Бержер» официантки ходили с обнаженной грудью. На сцене танцовщицы в унисон приподнимали юбки и невероятно высоко задирали ноги, давая возможность разглядеть то, что обычно видеть не полагалось. Шоу быстро переходило от одного акта к другому, от живых картин с египетскими мотивами к комикам, выступающим с пошлыми шутками, к пародиям на похабные темы.

Рядом со мной молча сидел Лучо, время от времени поглядывая на меня, словно оценивая мою реакцию.

Увидев двух женщин, увешанных гирляндами из цветов, гордо выставляющих напоказ грудь и ягодицы, я не удержалась от смеха. Просто представила себе реакцию Габриэль. Она всегда говорила, что с нарядом нельзя перебарщивать, но в то же время нельзя оставлять его незавершенным. Элегантность – где-то посередине.

– Это непристойно или чувственно? – спросила я Лучо. – Я просто не понимаю.